Всемирный паук

Прозвище «Всемирный паук», «Вселенский паук» (фр. universelle aragne, universelle araigne) часто применяется в отношении короля Франции Людовику XI, традиционно изображаемому как расчетливый и скрытный правитель, которому удавалось держать своих врагов, особенно Карла Смелого, герцога Бургундского из династии Валуа, в символической паутине, терпеливо сплетенной с помощью дипломатических интриг, не прибегая к оружию. Этот историографический взгляд считается редуктивным и устаревшим в исторических исследованиях.

Первоначально прозвище возникло в пропагандистской литературе, написанной в XV веке поэтом Жаном Молине, бургундским историографом, враждебно настроенным по отношению к королю Франции. Его использование в качестве прозвища для Людовика XI распространилось, начиная с XIX и XX веков, из-под пера историков и писателей, которые представляют монарха как политического гения, в соответствии с его репутацией, созданной, в частности, мемуарами его советника Филиппа де Коммина.

Впоследствии термин «Всемирный паук» пользовался «неожиданной удачей»^[1], будучи используемым в адрес Людовика XI^[2].

В своих мемуарах, опубликованных посмертно в 1524—1528 годах^[3], Филипп де Коммин устанавливает «задним числом вынужденную связь между различными событиями, чтобы подчеркнуть политический гений его господина короля», в то время как в 1530 году швейцарский летописец Валериус Ансельм рисует портрет швейцарских конфедератов, которыми манипулирует Валуа^[4]. Существовавшее начиная с XVI в. «ориентированное видение» «очень умелого, разумного и эффективного» монарха было популяризировано в XIX и XX в. историографией и литературой, сосредоточенной на борьбе Людовика XI против Карла Смелого. Преобладали «идеологические и позитивистские» интерпретации короля Франции, олицетворяющего собой современное и централизующее государство, ликвидировавшее беспорядочный феодализм, воплощенный импульсивным бургундским герцогом^[5][6].

В дополнение к унаследованной от политической мысли времён Старого режима и Революции образу тирана Людовика XI^[7], фигура правителя нашла отображение в популярных художественных произведениях, в частности, в исторических романах Квентин Дорвард (1823) Вальтера Скотта и Собор Парижской Богоматери (1831 г.) Виктора Гюго^[8]. Таким образом круг замкнулся: упрощённая формула Всемирного Паука сохранилась из-за её характера и блестящего образа.^[9][10]. Король обычно изображается терпеливо плетущим свою паутину вместо того, чтобы полагаться на воинственную силу, сосредоточив свое правление на сокрытии, дипломатии и обширной сети осведомителей, чтобы победить своих политических противников, не сталкиваясь с ними в военном отношении^[9], в соответствии с полным и сложным портретом, написанным его мемуаристом Коммином^[11].

Хотя историк Жозеф Кальметт и ограничивает эту интерпретацию, он описывает Карла Смелого как «неосторожную и жужжащую муху, которая позволила опутать себя тонкими сетями королевского паука»^[10]. Затем писатели Марсель Брион и Жорж Бордонов затрагивают эту аналогию, сравнивая герцога Карла со львом или «черным бархатным шмелем, который, обманутый своей силой и великолепием, решительно жалит паутину», чьи нити он несколько раз обрывает, прежде чем окончательно запутаться в них. Таким образом, пчела уступает сероватому пауку, который, подобно Людовику XI, лишённый большого портняжного величия, неустанно ремонтирует и укрепляет свою работу^[12] или тот, чьи нити он обрывает несколько раз, прежде чем окончательно запутаться в них; таким образом, пчела уступает сероватому паукообразному, который, подобно лишенному большого портняжного величия Людовику XI неустанно ремонтирует и укрепляет свою работу".^[13]. В то же время в сборнике «Тридцать дней, которые создали Францию» Пьер Фредерикс изображает короля в виде паука, который благодаря интригам и золоту как-бы дернул за нити как «истинный мастер» участников Фрибургского конгресса (25 июля 1476 г.) с целью убедить Конфедерацию VIII швейцарских кантонов продолжить бургундские войны против их общего врага Карла Смелого.^[14]

Более того, Пол Мюррей Кендалл в своем исследовании, посвященном государю, заходит так далеко, что приписывает Людовику XI изобретение практики холодной войны^[15]. «Огромный коммерческий успех», участие в «возрождении» биографического жанра, которым тогда пренебрегали университетские историки^[16], работа американского профессора с подзаголовком The Universal Spider была первоначально опубликована в 1971 г. и переведена на французский язык в 1974 г.^[17] под названием L'universelle araigne... («с тревожным многоточием», как отмечал медиевист Лидвин Скордиа). Этот бестселлер способствовал популяризации образа паука, связанного с королем^[18].

Однако этот историографический подход к правлению Людовика XI обычно считается устаревшим^[19][16], его виднейшими критиками являются историки Карл Биттманн^[20][4] и Жан-Мари Коши^[21][22]. Последний отходит от редуктивной и франкоцентричной интерпретации событий исключительно в свете противостояния между королем Франции и герцогом Бургундским, потому что такое прочтение имеет тенденцию пренебрегать «постоянными экономическими и финансовыми структурами», чтобы сосредоточиться на «ярком» характере двух главных героев^[23], опуская при этом различные области их вмешательства, а также действия других исторических участников^[24]. Именно из-за своих территориальных амбиций, нацеленных на Священную Римскую империю, Карл Смелый в конечном итоге создал коалицию врагов, в частности из швейцарских конфедератов и герцога Рене II Лотарингского, но, как подчёркивает медиевист Бертран Шнерб, «многие интриги имели место далеко от руки Людовика XI» и многие союзы были заключены без его вмешательства». Более того, король Франции держался в стороне от Бургундских войн и не поддержал герцога Рене во время решающих сражений, выигранных против Карла Смелого^[25]. Поэтому Бертран Шнерб предписывает нам следовать за Жаном-Мари Коши, «когда он говорит нам, что герцог Бургундский столкнулся с «камнями преткновения истории» больше, чем запутался в паутине^[26]. В том же духе медиевист Моник Сомме утверждает, что работы Коши «демонстрируют, что Людовик XI был не «всемирным пауком» и препятствующим всем проектам герцога Бургундского манипулятором, а современным королем, который должен был хорошо знать людей и уметь наблюдать и ждать.^[25].

• Филипп де Коммин. Мемуары / Пер., статья и прим. Ю. П. Малинина. — М.: Наука, 1986. — 496 с. — (Памятники исторической мысли). — 100 000 экз.
• Calmette, Joseph. Pierre Champion. Louis XI, t. I. Le Dauphin, t. II. Le Roi (фр.) // Journal des savants. — 1928. — Juillet (n^o 7). — P. 274—286.
• Cauchies, Jean-Marie. Louis XI et Charles le Hardi. De Péronne à Nancy (1468-1477) : le conflit. — Bruxelles: De Boeck Université, 1996. — 184 p. — (Bibliothèque du Moyen Âge). — ISBN 2-8041-2128-3.
• Schnerb, Bertrand. Jean-Marie Cauchies. Louis XI et Charles le Hardi. De Péronne à Nancy (1468-1477) : le conflit // Revue belge de philologie et d'histoire. — 1997. — Vol. 75, fascicule 2. — P. 517—520.
• Kondo, Hisara ( éd.). Le “Lion rampant” et “l'Universelle araignée” // Revue des Amis de Ronsard, Yokohama, Société des Amis de Ronsard du Japon. — 1994. — № VII. — ISSN 0916-0817.