Кедров, Иоанн

В Москве жизнь отца Иоанна была тесно связана с районом Сокольники. Здесь, в Скорбященской церкви при больнице имени братьев Бахрушиных, он обвенчался со своей супругой Анастасией Васильевной Ключаревой, дочерью дьякона Власиевской церкви в Старой Конюшенной слободе Василия Ивановича Ключарева^[2].

4 августа 1894 года отец Иоанн был рукоположён в дьяконы и начал служить в Скорбященской церкви, а 25 августа 1900 года его рукоположили во священники при этом же храме. Для него служение Церкви было неразрывно связано с христианским просвещением и помощью нуждающимся.^[1][2]

Он продолжал преподавать Закон Божий в различных местных школах: в приготовительной школе для девочек г-жи Винклер (с 1894 года)^[1], Сущевской школе, в Лефортовском железнодорожном училище, Мещанских училищах № 3 и № 4, в Сокольническом училище № 6, в Единой Трудовой школе, в Филаретовском женском училище, в гимназии Образцовой^[2]. Родители детей высоко ценили уроки священника и часто сами приходили слушать его лекции^[3].

Помимо преподавания, отец Иоанн стал инициатором строительства церковно-приходской школы на средства прихожан. В 1901 году при школе была открыта столовая в доме Сметлова на Леснорядской улице, где кормили два раза в день^[2]. С 1903 года он стал членом общества духовного просвещения и председателем благотворительного общества при Бахрушинской больнице (с 1907 г. — почётный член)^[1]. Также с 1904 года он входил в состав совета городского попечительства о бедных Сокольнического участка.

Отец Иоанн был активным участником борьбы с голодом в Поволжье в 1906—1907 и 1911—1912 годах^[4]. О своей деятельности и впечатлениях от голода в 1907 году он написал книгу «По голодным местам». По воспоминаниям родственников, во время одной из поездок отца Иоанна чуть не погиб, но чудесным образом был спасен^[5].

Холод. Отец Иоанн в санях. Смеркается. И вдруг он видит кучу огоньков — это голодная стая волков несется по следам саней. Огоньки приближаются, лошади несутся изо всех сил, а огоньки почти окружают сани со всех сторон. Отец Иоанн достает икону Николая Чудотворца, взывает к нему, лошади несутся, отец Иоанн молится… оглядывается — огоньки далеко-далеко позади^[5].

Деятельность как настоятеля

Будучи настоятелем храма, отец Иоанн продолжал активно заниматься преподавательской и благотворительной деятельностью. Во время Первой мировой войны он с огромным энтузиазмом оказывал помощь как солдатам на фронте, так и раненым в тылу. В конце 1914 года он сам ездил на передовую, доставляя теплые вещи, а в 1915 году — подарки для солдат.. В своём дом и на даче в Алабино он организовал лазарет для раненых^[1]. С разрешения министерства народного просвещения он также открыл ещё одну школу — мужскую гимназию, где стал законоучителем и председателем попечительского совета. Однако своей главной задачей он считал создание истинно-христианской общины. Его вклад в это дело был настолько велик, что ещё долгое время храм Воскресения Христова в народе называли «Кедровской церковью»^[6].

Революцию отец Иоанн встретил с глубокой скорбью. После убийства митрополита Владимира (Богоявленского) на Поместном соборе он предложить создать благотворительный и просветительный фонд имени митрополита Владимир, внеся в него 700 рублей от себя и от храма^[1].

Преследования советской властью

Первомайская демонстрация 1918 года вызвала бурные дискуссии. Отец Иоанн выступил с проповедью к прихожанами с осуждением участия в этом празднике, так как 1 мая в этом году выпадало на Страстную среду Великого поста. Эта проповедь стала распространяться по Москве как листовка.

…мы не можем идти на торжество, так как этот день — Великая Среда. Вспомните, что эти дни Страстной недели, когда христиане переживают страдания нашего Спасителя и Господа — дни скорби, дни усиленных молитв и поста, дни, когда исттари, строгою жизнию, удаленною от всяких развлечений и удовольствий, подготовляют себя к достойной встрече Светлого дня Христова Воскресения!

Братья и сестры! Если мы хотя и немного, но имеем веры в Христа, нашего Спасителя и Господа, то мы не имеем никакого права идти на это поистине языческое торжество!

Из проповеди отца Иоанн Кедрова^[7]

За эту проповедь к отцу Иоанну в первый раз пришли с обыском. Его сразу хотели арестовать, но собравшийся народ не дал этого сделать. Священник несколько раз уговаривал людей разойтись и не сопротивляться его аресту. В конце концов протоиерея оставили на поруки приходского совета, но с обязательством, что он сам явится на допрос в трибунал. Несмотря на попытки прихожан добиться того, чтобы допрос проходил на дому, отцу Иоанну пришлось выполнить требование революционного трибунала. На нем у него спрашивали о некоторых формулировках, например об именовании 1 мая «языческим праздником». По результатам допроса отец Иоанн был снова отпущен на поруки^[5]. На день памяти преподобного Сергия Радонежского в Троице-Сергиевой Лавре он уже произносил проповедь, а 23 октября дело окончательно было прекращено^[4].

Отец Иоанн продолжал иметь большой авторитет среди москвичей. В 1919 году на 25 лет диаконской хиротонии в храм Воскресения Христова с поздравлением приезжал патриарх Тихон.

В 1920 году отец Иоанн был арестован без предъявления обвинений. Содержался в нескольких тюрьмах: Бутырской, Таганской и Сокольнической. Заключение плохо сказалось на его здоровье, он заболел скрытой формой туберкулеза и в 1921 году он был отпущен. Но уже в 1922 году вновь был арестован за сопротивление изъятию церковных ценностей. На допросе он признался лишь в том, что читал послание патриарха Тихона.

Я говорил, что в на­шем храме ценностей нет, а есть одна риза, и что икона при изъятии этой ризы свято­сти своей не потеряет… Гражданам я гово­рил, чтобы сосуды не отдавать, а просить ВЦПК о их замене, за которые я давал свои собственные две ризы" («гораздо более дорогие, чем сосуд», как говорил он ранее)^[4]

Он осужден на 5 лет и содержался в Бутырской тюрьме, при чем большую часть времени он находился в тюремной больнице. В 1923 году отец Иоанн подпадает под амнистию, после чего продолжает служить в храме Воскресения Христова в Сокольниках^[4].

На этом преследования советской властью не закончились. В 1930 году больного священника выселяют из квартиры, после чего он живёт сначала у сына, а затем переезжает на свою дачу в Алабино, где тайно служит в доме^[4].

Кончина

Смерть отца Иоанна окутана покровом тайны и её подробности в основном основываются на воспоминаниях двух сыновей священника. Родственники рассказывают, что несмотря на болезнь, протоиерея продолжали допрашивать. Каждую ночь его увозили на Лубянку, и однажды он не вернулся. Вспоминают, что Михаилу и Георгию позвонили и сказали приезжать на Лубянку, чтобы забрать тело их отца. Они дали расписку, что похоронят его вне Москвы и никому не расскажут о случившемся. Но вместо этого они отвезли тело знакомому священнику и больше в деле похорон не участвовали. Лишь перед смертью они рассказали об этом своим детям, от которых их свидетельства дошли и до нас.

«Нам выдали голый труп, который мы завернули в найденный в кузове брезент, и посадили между собой в кабине». Я спросила: «Вы его увезли за город? Похоронили?» Он ответил: "Нет. Мы дали расписку, что мы так поступим, но сами поехали к знакомому батюшке, которому доверяли. Ночью же приехали к нему, разбудили, спросили, как быть, и он предложил: «Предоставьте это дело мне, а всем скажите, что вы его закопали за Москвой». Из воспоминаний Марии Михайловны Кедровой^[5].

Дальнейшую информацию мы узнаем по воспоминаниям других потомков отца Иоанна. Тело отца Иоанна как и обещали братья отвезли в подмосковье, где семья констатировала факт смерти, но решили, что отпевать его обязательно надо в храме Воскресения Христова и похоронить в Москве. Одев его как живого в легковой машине отца Иоанна удалось доставить в Москву. В храме при большом количестве народа произошло прощение с «первым настоятелем» и похоронная процессия отправилась к Пятницкому кладбищу. На могиле был установлен большой крест, тот же самый который был воздвигнут, при закладке храма Воскресения Христова в 1909 году^[2][4].

• Отец — Иван Яковлевич Кедров, псаломщик Воскресенской церкви Павлова Посада.
• Мать — Марина Александровна Кедрова (Смирнова)

Анастасия Васильевна Кедрова (Ключарева) (1873—1961)

• Георгий Иванович Кедров (1895—1966), окончил медицинский факультет Московского университета, служил в Красной армии в качестве медика и организатора медицинской работы в армии, занимался научной деятельностью, имеет ряд государственных наград СССР.
• Елена Ивановна Вронская (р.1896), заведующая учебной частью Средней школы в Железнодорожном р-не в Москве.
• Николай Иванович Кедров (р.1897), певчий церковного хора, солист театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.
• Ольга Ивановна Старобинец (р.1901).
• Сергей Иванович Кедров (р.1903), инженер-конструктор в НИИ Веспром, начальник отдела.
• Иван Иванович Кедров (р.1908), директор Братовской зерновой базы.
• Михаил Иванович Кедров (1910—1959), технорук Базы Московского отделения Всесоюзного отдела Гидроэнерго Проекта, подвергся репрессиям в 1937 году, умер от туберкулеза.
• Петр Иванович Кедров (р.1911), старший инженер по оборудованию Всесоюзного треста Гидроэнерго Проекта, подвергался репрессиям.
• Марина Ивановна Кедрова (ум.1932), жила в Сокольниках вместе с мужем у отца Иоанна, умерла от родов через 19 дней после своего отца.

Всего у отца Иоанна было 11 детей.

• право ношения набедренника — 1905
• право ношения скуфьи — 1911
• право ношения камилавки — 1914
• право ношения наперсного креста — 1916

• орден св. Анны 3-й степени
• медаль «В память царствования Императора Александра III»
• медаль «В память 25-летия церковно-приходских школ»
• знак Красного Креста
• именной серебряный знак с дипломом, награждён Государыней Императрицей Александрой Феодоровной «за организацию помощи детям воинов в Пензенской губернии»^[1]