Пестек, Виктор

Родился в Румынии в семье этнических немцев-католиков в апреле 1924 года. Отец Пестека был кузнецом и мелким землевладельцем.

В возрасте 17 лет вступил в Ваффен-СС, служил на Восточном фронте под Минском. Во время службы принимал участие в антипартизанских рейдах. Во время одного из таких рейдов при зачистке деревни подразделение Пестека попало под огонь численно превосходящих его советских партизан и вынуждено было спешно отступить. Пестек был ранен в руку и ногу, брошен на поле боя, после чего попал в плен. Несмотря на убийства, совершённые немцами в деревне, партизаны сохранили ему жизнь, что, по-видимому, произвело сильное впечатление на набожного Пестека. Впоследствии Витезслав Ледерер свидетельствовал, что Пестек часто вспоминал при нём этот случай.

На следующий день войска СС отбили деревню и освободили Пестека, но из-за ранения он вскоре потерял возможность пользоваться рукой. Признанный негодным к службе на передовой, он был направлен в концлагерь Аушвиц-Биркенау в качестве охранника.

Дата начала его службы в Аушвице точно неизвестна, судя по всему, он прибыл в лагерь в конце 1943 года.

Узники Аушвица, свидетельствовавшие после войны, вспоминали его как «порядочного человека, который никогда не избивал заключённых», и утверждали, что он обращался с ними достойно и гуманно. Некоторые вспоминали, что, хотя Пестек быстро заработал репутацию торговца контрабандой, ему были противны массовые убийства, совершаемые в лагере. Заключённые называли его miláček («любимый» в переводе с чешского). Также известно о том, что Пестек страдал от презрения некоторых «истинно немецких» членов СС к фольксдойче (этническим немцам из-за пределов Германии), которые составляли большинство среди охранников.

Пестек был назначен руководителем блока (блокфюрером) BIId «семейного лагеря Терезиенштадт». В «семейном лагере» размещались евреи, перевезённые из Терезинского гетто в период с сентября 1943-го по май 1944 года. Они не подвергались отбору по прибытии, им разрешалось сохранять гражданскую одежду, их не заставляли брить головы. В лагере существовал детский блок, членам семей разрешали оставаться вместе и даже писать своим друзьям и родственникам (нацисты пытались ввести внешний мир в заблуждение относительно «окончательного решения еврейского вопроса»). Однако в первоначальный план нацистов входила ликвидация заключённых «семейного лагеря» через шесть месяцев после прибытия^[2].

Пестек влюбился в одну из узниц «семейного лагеря», девушку по имени Рене Нойманн, еврейку из известной пражской семьи. Хотя она не отвечала ему взаимностью, он всё же устроил её на лёгкую работу (машинисткой) и даже предложил организовать побег, замаскировав её под одну из надзирательниц. Нойманн отказалась, отчасти из-за того, что не хотела оставлять свою мать, которая тоже была узницей лагеря.

8 марта 1944 года евреи из «семейного лагеря», прибывшие в сентябре 1943-го, были отравлены газом без отбора трудоспособных (всего около 3800 человек)^[3]. Пестек спас Нойманн и её мать, временно переведя их в другой блок. Понимая, что не сможет укрывать их долго и что ему нужно действовать быстро, Пестек стал разговаривать с заключёнными, предлагая им помощь в организации побега, при условии, что они потом помогут ему организовать побег Нойманн и её матери. План освобождения Нойманн основывался на знании Пестеком протокола транспортировки заключённых, однако для его осуществления ему требовался ещё один человек и поддельные документы. Ситуация также осложнялась тем, что Пестек говорил только по-немецки и по-румынски, а для получения фальшивых документов и (в случае успешного осуществления его плана) убежища для Рене Нойманн и её матери, ему нужно было бы связаться с польским или чехословацким подпольем^[3][4].

Среди заключённых, к которым обращался Пестек, были Рудольф Врба и Альфред Ветцлер. По словам Ветцлера, Пестек сказал ему:

«Я ненавижу себя за то, что мне приходится смотреть, как убивают женщин и детей. Я хочу сделать что-нибудь, чтобы забыть запах горящей человеческой плоти и почувствовать себя немного чище».

Оригинальный текст (чешск.)

Nenávidím sám sebe za to, že se musím dívat na to, jak jsou zabíjeny ženy a děti. Chtěl bych něco udělat, abych zapomněl na zápach pálícího lidského se masa a mohl se cítit trošku čistší.

Врба и Ветцлер отказались от предложения, поскольку посчитали его уловкой, и посоветовали другим заключённым не доверять Пестеку. Ранее в лагере произошёл инцидент, когда охранник Добровольны, этнический немец из Словакии, встретив в лагере друга детства, предложил ему помощь в побеге, а когда тот согласился, сдал его, что привело к жестокой казни заключённого и премированию охранника. Этот случай, как и многие другие обстоятельства, убедили Врбу и Ветцлера, что эсэсовцам нельзя доверять ни при каких обстоятельствах^[a].

Однако Витезслав Ледерер согласился на предложение Пестека, так как, будучи евреем, задержанным за участие в Движении Сопротивления, и узником «семейного лагеря», ожидал скорой казни и считал, что ему уже нечего терять. Кроме того, он надеялся, выбравшись на свободу, сообщить общественности о начале приведения в действие «окончательного решения». Он убедил Пестека, что богат, и что его связи в подполье помогут получить необходимые документы^[3].

Пестек и Ледерер подробно спланировали побег и предполагаемое возвращение для спасения Нойманн. Ледерер должен был сбежать, переодевшись эсэсовцем. Далее, получив фальшивые документы в Протекторате Богемии и Моравии, Ледерер и Пестек должны были вернуться в лагерь, выдав себя за офицеров СС и предъявив поддельный ордер на транспортировку Рене Нойманн и её матери в Катовице для допроса в гестапо. Персонал Аушвица в этом случае должен был бы предоставить им машину и водителя. Водителя они собирались убить по дороге, после чего, избавившись от тела, планировали сесть на поезд-экспресс, идущий в Протекторат^[3].

Побегу предшествовала тщательная подготовка, которую полностью организовал Виктор Пестек. 3 апреля 1944 года он украл на складе форму и пистолет для Ледерера. Затем у одного из охранников он похитил документы (на имя Фридриха Велькера), а также украл золотой браслет и немного денег со склада вещей, отобранных у заключённых сразу после прибытия (с так называемой «Канады»). Он также приготовил два велосипеда, узнал пароль, необходимый для выхода из лагеря в день побега, и подал рапорт о предоставлении ему длительного отпуска с 6 апреля, надеясь выиграть время для себя и Ледерера^[5]. Перед побегом он увиделся с Нойманн, пообещав, что вернётся и поможет ей и её матери сбежать.

Около 8 часов вечера 5 апреля 1944 года Ледерер переоделся в украденную форму шарфюрера СС, после чего он и Пестек, утверждая, что находятся на особом дежурстве, на велосипедах покинули лагерь, выехав через главные ворота^[6]. На ближайшей к Аушвицу железнодорожной станции они сели на поезд до Богумина и, притворившись контролёрами багажа, избежали пограничного контроля. От Богумина они продолжили путь в Прагу, куда прибыли примерно в 11:30 утра следующего дня — вскоре после того, как отсутствие Ледерера было обнаружено в лагере.

Около полудня 6 апреля 1942 года штурмбаннфюрер СС Фридрих Хартьенштайн, комендант Аушвица II-Биркенау, разослал телеграммы в Главное управление имперской безопасности, Главное административно-хозяйственное управление СС, уголовную полицию, гестапо и пограничную полицию, уведомив их о том, что Ледерер сбежал, вероятно, замаскированный под роттенфюрера СС. Заключённые, близкие к Ледереру, были немедленно допрошены. Спустя четыре часа Хартьенштайн сообщил телеграммами, что некий эсэсовец, предположительно Виктор Пестек, подозревается в содействии побегу^[7].

6 апреля в Праге Пестек продал украденный золотой браслет, и на эти деньги беглецы купили запасную гражданскую одежду, дорожный багаж и другие вещи, а также пообедали, помылись и привели себя в порядок. Они также изменили свою форму, чтобы она напоминала форму военнослужащих Ваффен-СС, а не охранников концентрационных лагерей. Ещё до полуночи они выехали в Пльзень, где укрылись у Йозефа Черника, знакомого Ледерера^[7].

Бригитта Штайнер, мишлинг, дочь одного из друзей Ледерера, предоставила ему фальшивое удостоверение личности^[7][b], а также рассказала, что в Праге живёт еврей Фалтис, который мог бы оформить остальные документы, включая удостоверения офицеров СС для Пестека и Ледерера, необходимые им для того, чтобы затребовать перевозку Рене Нойманн и её матери. Когда Ледерер связался с Фалтисом, тот потребовал непомерную плату, однако предложил большую скидку, если они смогут вывезти из Аушвица ещё одну женщину, его родственницу. Ледерер согласился на эти условия и получил необходимые документы.

Пестек и Ледерер вернулись в Освенцим в неустановленный точно период с конца апреля по июнь 1944 года^[c]. То, что произошло потом, является предметом споров. Известно, что Пестек был арестован, а Ледерер избежал ареста^[8].

По версии Ледерера, Пестек оставил некоторые ценности у своей польской подруги в Мысловице, и она донесла на него, когда он пытался их забрать. Однако историк Мирослав Карны обращает внимание на несоответствия в его рассказе: Ледерер сам утверждал, что остался ждать в гостинице, находившейся рядом с вокзалом Освенцима, тогда как Пестек поехал в Мысловице один, и, таким образом, Ледерер не мог знать обстоятельства ареста.

Существуют ещё несколько противоречивых версий.

Узник Аушвица, выживший в Холокосте, Йозеф Нойманн (не родственник Рене Нойманн) рассказывал, как в период предполагаемого возвращения Пестека в лагерь к нему подошёл неизвестный эсэсовец с предложением побега. Но в этот момент была поднята тревога и прибыли охранники. Нойманна и неизвестного эсэсовца схватили, сковали наручниками и увезли; обоих после этого допрашивали и пытали в Блоке 11, после чего Нойманн был возвращён в лагерь, а что случилось с эсэсовцем, он не знает. Карны предполагает, что Ледерер мог испугаться в последний момент и отказался помогать Пестеку, после чего тот в одиночку проник в лагерь, и, пытаясь осуществить свой план по спасению Рене Нойманн и её матери, сделал предложение Йозефу Нойманну. При этом он отмечает, что Пестек просрочил отпуск и подозревался в том, что помог Ледереру сбежать, поэтому в данных обстоятельствах успех был невозможен в принципе.

Охранник лагеря Штефан Барецки, хорошо знавший Пестека^[d], показал, что тот был арестован в Биркенау. Барецки сказал, что видел, как другие охранники СС избивали Пестека. Заключённый Рышард Хенрик Кордек, в свою очередь, утверждал, что именно Барецки поднял тревогу по поводу возвращения Пестека, и что он был одним из охранников, избивавших Пестека. Также существует свидетельство эсэсовца Пери Броада, который слышал, как капо хвастались тем, что преследовали и ловили Пестека в лесу вокруг лагеря.

Карны заключает, что из-за противоречивости версий невозможно узнать, что именно произошло, но убеждён, что версия Ледерера неточна.

Пестек был приговорён в Катовице к смертной казни через расстрел за поддержку узников и дезертирство. Он был казнён в Мендзыбродзе-Бяльске 8 октября 1944 года в 7:04. Члены отряда Пестека сообщили, что им приказали стать свидетелями расстрела.

Во время второй ликвидации «семейного лагеря» в июле 1944 года Рене Нойманн и её мать были отправлены на принудительные работы в район Гамбурга^[9]. Обе женщины пережили войну^[3].