Родословия литовских князей в русских родословных книгах
Родословия литовских князей в русских родословных книгах — великокняжеские росписи родословия литовских князей в Государеве родословце, русских родословных книгах и литературно-публицистических произведениях XVI—XVII веков, таких как «Сказание о князьях Владимирских» и «Послание о Мономаховом венце» Спиридона-Саввы.
Родословия литовских князей носят публицистический характер и не являются изложением исторических фактов. В историографии записи в родословных книгах считаются носящими частный характер и относятся к типу «недостоверных» или «фантастических». С течением времени легенда менялась под воздействием насущных на тот момент политических или правовых задач: доказательства превосходства русской династии над правителями Литовского княжества или обоснование прав поступивших на московскую службу литовских князей Гедиминовичей на определённые земли.
Родословия литовских князей
В русских письменных источниках родословие литовских князей впервые появляется в первой четверти XVI века в составе «Сказания о князьях владимирских» и «Послания о Мономаховом венце» Спиридона-Саввы. В 30-х годах XVI века они включаются в число дополнительных статей Воскресенской летописи. В 40-х годах XVI века создаются первые родословные книги, в которые в качестве самостоятельной главы входит родословие литовских князей[1].
В русских родословных книгах XVI—XVII веков существовало два типа росписей. Первый тип — это княжеские и боярские росписи, представляющие собой поколенный список членов семьи. Второй тип — это великокняжеские росписи, содержащие происхождение и историю дома. Последние носили литературный характер и отличались идеологической направленностью. В родословных книгах к этому типу относились росписи московского великокняжеского рода, литовских князей, молдавских князей и рязанских великих князей[2].
В XVI веке родословие литовских князей неоднократно редактировалось и в историческую часть вносились изменения в угоду текущей политической ситуации[1]. На редактирование влияли три фактора: внешнеполитический — отношения Литвы с Россией, генеалогический — родственные связи московского правящего дома с литовскими великими князьями и вассально-служебный — во второй четверти XVI века при московском дворе появилось большое количество служилых князей литовского великокняжеского происхождения[3].
В средневековом родословии основным идейным вопросом являлся вопрос о происхождении рода. По представлениям средневековой историографии родоначальником великокняжеского рода должен быть потомок римских императоров или как минимум представитель знатного римского рода, каким-то образом попавший на эту землю[4]. Согласно этой средневековой генеалогической традиции великие князья московские были потомками римских императоров. Эта идея на Руси была сформулирована в конце XV века и окончательно закреплена в первой четверти XVI века в «Сказании о князьях владимирских»[3], литературно-публицистическом произведении, созданного в первой половине XVI века и использующегося в политической борьбе с целью укрепления авторитета великокняжеской власти[5].
Этой же идеологии придерживались и авторы Легенды о Палемоновичах литовско-белорусских летописей XVI века, выводящие род литовских князей от римской аристократии[6][3]. Составители московской редакции родословия литовских князей знали «литовскую» версию, но придерживались другой концепции: литовские великие князья считались потомками смоленских князей или слуг смоленских князей[7].
Роспись из Чудовской повести
В списке «Сказания о князьях владимирских» конца XV века, так называемом списке Чудовского монастыря, находится самый ранний вариант росписи родословной литовских князей. Роспись начинается с 1293 года когда «по пленении безбожного царя Батыя бежа от плена неки князь именем Витенец рода смоленьского князя Ростислава Мстиславича и вселися в Жемоти у некаего бортника». Витенец женился на дочери бортника и прожил с ней 30 лет бездетным. «И убиен бысть громам.» После его смерти «поял жену его его же раб канюшець именем Гегименик. И роди от нея 7 сынов: Наримонти, Евнутик, Олгордик, Кестут, Скергайлик, Корядик, Мантовидик». И от Гегименика пошли все князья литовские. Аналогичный текст находится и в «Послания о Мономаховом венце» Спиридона-Саввы[7][8].
Этой легендой о низком происхождении первого князя литовского Гедимина подчеркивалось превосходство русской династии над правителями Литовского княжества. В 10—20-х годах XVI века велась борьба с Литвой за пограничные земли и легенда о происхождении литовских князей имела актуальное политическое значение. Однако она не была включена в великокняжескую Воскресенскую летопись, так как Иван Грозный её отвергал говоря: «…безлепичники врут, что Витенец-служебник был тверских великих князей, а при нем был конюшец Гегиминик»[9]
Роспись из Государева родословца
В 40-х годах XVI века редакции родословных книг, а потом и Государев родословец дают новую версию росписи, «удревнив» ее до 1129 года. Согласно этой версии Литва управляемая в то время своими «гетманами» и платившая дань полоцким князьям, призывает из Царьграда потомков полоцкого князя Ростислава Рогволодовича — Давила и Мовколда, и Давил становится первым литовским князем. Эта московская версия о происхождении литовских князей не являлась изложением исторических фактов, а преследовала текущие политические цели. Она приравнивала поступивших на московскую службу в конце XV—XVI веков литовских князей Гедиминовичей к русским княжеским домам и обосновывала их права на смоленские, полоцкие и черниговские земли[7]. В историографии происхождение записей в родословных книгах считаются носящими частный характер и относятся к типу «недостоверных» или «фантастических»[10].
| Ростислав Рогволдович бежал в Царьград | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Давил | Мовколд | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Вид | Ердень | Миндовг | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Пройден | Андрей епископ Тверской | Вышлег | Довмонт князь псковский | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Витень | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Гедимин | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Тверская версия росписи
В 60-е годы XVI века в «Сказании о князьях владимирских» в версии росписи Чудова монастыря, где Гедемин не сын, а конюший Витеня появляется вариант протверской направленности. Согласно ему великий князь тверской Александр Михайлович, заботясь о восстановлении Руси, разоренной татарским нашествием, послал некоего Борейка в Волынскую землю, а Гедимина — на Неман. Гедемин же обогатившись, стал называть себя князем литовским[11]. Согласно этой же редакции Ольгерд принял титул великого князя после женитьбы на тверской княжне Ульяне и был в вассальной зависимости от тверского князя Михаила Александровича[12].
Тверской вариант в более смягченном виде перешел в родословные книги второй половины XVI — начала XVII века. Здесь в преамбуле рассказа радетелями о Русской земле названы два князя — тверской и московский. Родословные книги никогда не пишут о зависимости Ольгерда от тверского князя, а инициатива его женитьбы на Ульяне приписана московскому князю Симеону Гордому[12].
Примечания
- 1 2 Бычкова, 2012, с. 116.
- ↑ Бычкова, 2012, с. 114.
- 1 2 3 Бычкова, 2012, с. 117.
- ↑ Петрухин, 2014, с. 8.
- ↑ Дмитриева, 1989.
- ↑ Улащик, 1985, с. 130.
- 1 2 3 Бычкова, 2012, с. 118.
- ↑ Дмитриева, 1955, с. 201.
- ↑ Дмитриева, 2006.
- ↑ Бычкова, 2012, с. 115.
- ↑ Бычкова, 2012, с. 119.
- 1 2 Бычкова, 2012, с. 120.
Литература
- Бычкова М.Е. Отдельные моменты истории Литвы в интерпретации русских генеалогических источников XVI в // Польша и Русь : Черты общности и своеобразия в историческом развитие Руси и Польши XII-XIV вв. — М : Наука, 1974. — С. 365—377. — 421 с.
- Бычкова М.Е. Русско-литовская знать XV-XVII вв. : Источниковедение. Генеалогия. Геральдика. — М : Квадрига, 2012. — 368 с. — (Исторические исследования).
- Дмитриева Р. П. Сказание о князьях владимирских / отв. ред. Д. С. Лихачёв. — М.—Л. : Издательство Академии Наук СССР : Институт русской литературы АН СССР (Пушкинский дом), 1955. — 214 с.
- Дмитриева Р.П. Сказание о князьях владимирских. Комментарии. // Библиотека литературы Древней Руси : в 20 т. / Под ред. Д. С. Лихачёва ; Л. А. Дмитриева ; А. А. Алексеева ; Н. В. Понырко. — СПб : Наука : РАН. Ин-т рус. лит. (Пушкинсикй дом), 2006. — Т. 9 : Конец XIV — первая половина XVI века. — С. 535. — 566 с.
- Дмитриева Р. П. Сказание о князьях владимирских // Словарь книжников и книжности Древней Руси / отв. ред. Д. С. Лихачёв ; ред. Д. М. Буланин, Г. М. Прохоров. — Л. : Наука, ленингр. отд-ние : АН СССР, Ин-т рус. лит.(Пушк. дом) 1987-, 1989. — Вып. 2 : Вторая половина XIV—XVI в.: Л—Я. — 527 с.
- Петрухин В. Я. Русь в IX—X веках : От призвания варягов до выбора веры / Институт славяноведения РАН. — 2-е изд., испр. и доп. — М. : Форум : Неолит, 2014. — 464 с.
- Улащик Н.Н. Введение в изучение белорусско-литовского летописания / Отв. ред. В. И. Буганов. — М : Наука : Институт истории СССР Академии наук СССР, 1985. — 261 с.