Русский союз на Украине

Формально на совещании обсуждался вопрос создания «великорусской общины», однако на деле речь шла о формировании нового союза с участием «малороссов». При этом не все участники однозначно поддерживали такую инициативу. Некоторые эсеры и меньшевики, признавая необходимость выхода за пределы исключительно «великорусской» идентичности, всё же воспринимали сотрудничество с «шульгинской» группой как потенциально опасное. Так, меньшевик Алексеев подчёркивал, что «необходимо отделить от себя „малороссов“, так как задачи разные». Схожую позицию занимал и А. В. Башинский, глава Киевского военно-республиканского союза. Он резко критиковал идею сотрудничества с «малороссами», которых считал противниками принципа самоопределения, заявляя: «Слова „мы малороссы“ — это вызов украинцам, это не в наших интересах. Поэтому нам не по пути. И не следует бояться разрыва с малороссами, ибо это чистые „шульгинцы“. По их пути — пути реставрации — нельзя идти. Необходимо организовать „русский национально-украинский союз“, преследующий наряду с прочими целями объединение с украинской демократией». Подобную точку зрения разделял и эсер Зарубин, также выступивший против объединения с «малороссами»^[1].

В то же время некоторые участники совещания выступали против разрыва с «малороссами» и призывали к более гибкому подходу. Так, меньшевик Смирнов утверждал, что не следует по политическим причинам отвергать «значительную часть людей, родившихся на Украине, но признающих русскую культуру». В свою очередь, Соколов подчеркивал, что не все малороссы являются сторонниками «шульгинской» линии: «Эти элементы просто далеки от шовинистической политики Генерального секретариата. Эту часть населения не следует отбрасывать от себя. Очень многие, будучи украинцами по происхождению, не могут примириться с последними событиями и нравственно не могут стать украинскими подданными. К этому вопросу нужно отнестись осторожно и не отмахиваться от этой значительной группы». Народный социалист Антоневич также считал, что опасаться малороссов, вступающих в организацию на личной основе, не имеет смысла, и допускал возможность тактического сотрудничества с «шульгинцами» в ряде политических вопросов. Ефимовский, в свою очередь, решительно настаивал на объединении с малороссами, чтобы не допустить их полного перехода под влияние «шульгинцев»^[1].

Вопрос о наименовании организации также вызвал оживлённые споры. Представители левых опасались, что название вроде «Русский союз» может отпугнуть рабочие круги. Некоторые участвующие выражали сомнение по поводу названия организации, считая его схожим с «союзом истинно-русских людей» (черносотенцами). В то же время Одинец отстаивал этот вариант, считая его более точным и уместным: по его мнению, «Великороссия» — это географическое, а не культурное понятие, поскольку ни сибиряки, ни поморы не называют себя великороссами, а исключительно русскими. Также по мнению Одинца, создаваемый союз должен защищать интересы всех, кто самоидентифицируется как русские^[1].

Министр Одинец, стремясь избежать политической окраски, предложил назвать организацию «Союзом по защите и развитию русской культуры на Украине» и пообещал привлекать её членов к деятельности своего ведомства. Однако эта инициатива вызвала возражения. Ефимовский и Сухотин выступили против предложенного названия, считая его недостаточно выразительным и политически нейтральным. Башинский же подчеркнул, что «текущий момент требует другой организации», особенно если целью является привлечение широких народных масс^[1].

При обсуждении устава союза эсер Зарубин предложил привлечь к его составлению представителей профсоюзов и заводских комитетов великороссов, что, по его мнению, позволило бы получить поддержку масс. Однако Ефимовский напомнил, что устав уже был выработан и принят, и на данном этапе необходимо было немедленно утвердить участие в совете. В то же время, как отмечали Сухотин и Соколов, учредительные документы могли быть пересмотрены в будущем с учётом мнений общественно-политических деятелей и представителей профсоюзов. Одинец, в свою очередь, подчеркнул, что первоочередной задачей является создание Временного совета, и участники совещания сразу же начали составлять список кандидатов для баллотировки^[1].

В результате было принято решение пригласить к сотрудничеству представителей «малоросов», выбрать название «Русский союз на Украине», а на следующем собрании утвердить устав и избрать Временный совет. Однако Зарубин, Башинский и представители левых групп, чьи мнения не были учтены, отказались входить в руководство «Русского союза». В то же время «малорусская» группа, получив приглашение, присоединилась к союзу, но осознавая, что меньшевики и эсеры, выразившие готовность сотрудничать с «малороссами», могут стать объектами критики со стороны своих партийных товарищей, Шульгин и его жена решили не вступать в этот союз. Вместо этого ВБРЭ направил в РСнУ профессоров А. Д. Билимовича и П. М. Богайевского^[1].

Заседание учредителей РСнУ прошло 25 февраля (10 марта) 1918 года в аудитории Киевского университета. Устав, принятый ими, включал следующие задачи союза^[1]:

1. объединение и организацию живущих в пределах Украины русских, как уроженцев великорусских губерний и других частей России, так и уроженцев Украины, но признающих себя принадлежащими к русской народности и считающих себя носителями общерусской культуры;
2. охрана национальных прав русских на Украине и создание представительного органа от русского населения на Украине;
3. защита русских культурных интересов и развитие общерусской культуры на Украине.

На этом же собрании был избран Временный совет РСнУ, в который вошли националисты А. Д. Билимович и П. М. Богайевский, кадеты А. В. Жекулина, С. Г. Крупнов и С. Н. Луначарская, энесы П. Г. Антоневич и В. К. Калачевский, эсер П. Е. Неслобин, меньшевик Э. Н. Алексеев, «великоросс» Т. С. Ляпин, а также Т. А. Каменев, В. Е. Селинов, П. К. Соколов и профессор Е. В. Спекторский. Одновременно был сформирован президиум, в который вошли председатель — кадет Е. А. Ефимовский и члены — меньшевики В. А. Смирнов и А. К. Елачич, «великоросс» М. М. Сухотин и В. В. Буверт^[1].

Одобренное на заседании воззвание Русского союза на Украине призывало всех русских по происхождению и тех, кто считает себя русским, объединяться. Союз ставил своей целью содействие национальному равенству, уважение к культурам всех народов, защиту прав русских на Украине и поддержание русского языка. Также акцентировалась необходимость поддержки культурно-просветительских инициатив, науки, образования, искусства и прессы. Союз планировал защищать экономические интересы русских и помогать обездоленным, безработным, а также обращаться к Русскому национальному фонду для реализации этих целей^[1].

3 (26) марта в Коммерческом институте состоялось первое торжественное заседание Русского союза на Украине, которое привлекло огромное внимание публики. По информации «Киевской мысли», люди заполнили все лестницы, коридоры, а также стояли на хорах и улице у входа в институт. Присутствовавший на заседании московский корреспондент подчёркивал, что в отличие от подобных собраний в Москве, здесь присутствовали не только интеллигенты, но и мещане, рабочие, крестьяне^[1].

Собрание открыл Ефимовский, после чего выступили Одинец, Елачич и украинский социалист-федералист В. Я. Зелинский. В своей речи Одинец, восхваляя национальные свободы, закреплённые украинскими законами, заявил, что РСнУ не должен иметь ничего общего с Союзом русского народа. Однако, когда Зелинский начал говорить на украинском языке, из зала раздались возмущённые голоса: «Говорите по-русски! Не надо украинского! Не понимаем! Хотя бы здесь не говорили по-украински!». Продолжив речь на русском Зелинский примирительно заявил, что «он понимает болезненную напряженность русского национального чувства», поскольку «сейчас только русские могут понять украинцев, терпевших гонения на свой язык». Его заключительные слова, вызвавшие овацию, звучали так: «Мы никогда не расстанемся со старшим братом, пусть вам не кажется, что история сказала своё последнее слово»^[1].

Тем не менее, позднее городской комитет Украинской партии социалистов-федералистов выпустил заявление, в котором утверждал, что оратор (назвав его Зименским) не является членом их организации^[1].

На том же заседании историк Елачич попытался объяснить, почему он и другие демократы и социалисты решили вступить в РСнУ вместе с правыми. Он отметил, что хотя их разделяет целая пропасть в социальных и политических взглядах, у них есть общие цели — язык и необходимость отстаивать национальные права. Комплиментарно отзываясь об украинской культуре, он подчеркнул, что «Украина есть страна всех живущих на Украине, а не только для украинцев». Также он так охарактеризовал недавние политические изменения: «Я помню медовый месяц революции, когда я рука об руку работал с украинскими деятелями, когда я радостно изучал украинский язык. Но сейчас, когда нам его ещё навязывают, мы заявляем: „Раз нас заставляют, мы учиться не будем!“»^[1].

Реакция украинских деятелей на создание «Русского союза» была предсказуемо негативной. В своей статье «Робітнича газета» украинских социал-демократов выражала тревогу по поводу роста русско-национализма, который, как утверждалось, выходил за рамки «киевлянских» и кадетских кругов. В частности, было отмечено, что российский социал-демократ В. А. Смирнов, гласный думы и бывший член Исполнительного комитета Совета рабочих депутатов, вместе с кадетами и сотрудниками «Киевлянина» собираются в новооснованном «русском» союзе защищать права русских и внедрять равенство наций^[1].

Украинская громада студентов Киевского университета пригрозила активно противодействовать РСнУ и продолжать отстаивать украинизацию учебного заведения^[1].

Министр судебных дел УНР Сергей Шелухин, считавший, что «Московия усвоила себе наше украинское книжное имя Руси», выразил критику в адрес названия новой организации. Он подчеркнул, что название «русские» уже давно было монополией великорусских националистов и всех русификаторов. По его мнению, под словом «русский» в общественности и политике давно подразумевалась только великорусская идентичность. Шелухин утверждал, что «Русский союз», как национальная организация, фактически является союзом великорусских националистов и русификаторов. Если эта организация хочет быть чем-то иным, то ей следует выбрать другое название^[1].

Украинская партия социалистов-федералистов, не отрицали права русских на Украине отстаивать свои интересы, однако не разделяли мнения, что они подвергаются «систематическому угнетению». Лидер партии Сергей Ефремов с иронией комментировал объединение русских социал-демократов с националистами, замечая, что теперь «волки из „Киевлянина“ почивают вместе с социал-демократическими костями». По его мнению, такое объединение стало следствием политики крайних украинских сил — он образно выразился: «Наша Христюковско-Ткаченковская курица снесла вот это Елачиче-Одинцовское яйцо»^[1].

В ответ на критику Елачич обратился к Ефремову с открытым письмом, в котором отверг обвинения в «великорусском национализме». Он подчеркнул, что речь Одинца, выступавшего на собрании РСнУ как гость, была «выдержана в строго объективных и мягких тонах, чуждых национализму». Сам Елачич, как историк-марксист, заявил, что не поддерживает идею о триедином русском народе и напомнил, что ещё в 1915 году открыто выступал в защиту украинского языка. По его словам, цели и задачи РСнУ он не считал агрессивными или направленными против украинцев, напротив — они не мешают общей творческой работе с ними^[1].

Ефремов хоть и признавал искренние намерения Одинца и Елачича, всё же резко критиковал само появление «Русского союза». Он рассматривал его как проявление «возрождения русского воинствующего национализма», который, по его мнению, возник без всякой необходимости — ведь уже существовало специальное министерство и закон о национально-персональной автономии. Ефремов отмечал, что «Русский союз» широко открыл двери для «аморфной черносотенщины», скрывающейся, в частности, под названием «русских избирателей». По его убеждению, этот союз неминуемо станет прибежищем для черносотенной обывательщины, тогда как более сознательные и политически оформленные элементы давно разошлись по партиям и не станут участвовать в подобном объединении^[1].

Социалистическая газета «Киевская мысль» критически отозвалась о создании Русского союза на Украине, считая его цели благими, но формы — ошибочными. Редакция утверждала, что политическую борьбу за национальные права должны вести партии, а культурные нужды должна решать русская община, но не политический союз, к тому же с правым уклоном^[1].

Газета опасалась, что союз отвлечёт от классовой борьбы и приведёт к союзу социалистов с реакционерами, ранее причастными к делу Бейлиса. В статье осуждались нападки на украинского оратора Зелинского, подчёркивалось, что за ними стоят представители дореволюционной элиты, не исчезнувшей после революции и до сих пор влияющей на политику. Сотрудничество демократов с правыми в РСнУ газета называла неестественным и опасным для демократии и национальных прав русских, предупреждая, что национализм и реакция вредят самим русским^[1].

Елачич, увидев свою фамилию упомянутой рядом с Билимовичем и Боцаевским, вновь выступил с оправданиями и попытался объяснить, почему участие социалистов во внепартийных национальных организациях, таких как РСнУ, может быть оправданным. Он утверждал, что такое участие необходимо не только для борьбы с национализмом и шовинизмом, но и для защиты прав национальных меньшинств. В частности, Елачич акцентировал внимание на необходимости помочь «национально беспомощным русским гражданам», предоставив им хотя бы суррогат самоорганизации, напоминающий общину^[1].

Он выражал уверенность, что именно такие фигуры, как Билимович и Боцаевский — подписавшие, по его словам, демократическое по сути воззвание — стремятся уйти от националистической и антисемитской платформы. Тем самым он настаивал, что это не социалисты отказываются от своих демократических и социалистических убеждений, а наоборот — представители старой националистической среды начинают приближаться к более прогрессивным позициям^[1].

Елачич считал, что если Русский союз в будущем откажется от заявленной демократической программы, тогда разрыв с ним будет действительно оправдан. Однако, по его мнению, отказываться от участия в национальной работе в рамках специальной демократической организации лишь потому, что к ней присоединились правые деятели, — это было бы ошибкой. Он настаивал на важности участия социалистов в подобных структурах для продвижения своих идей^[1].

В то же время редакция «Киевской мысли» не разделяла этого оптимизма. Она раскритиковала чаяния Елачича на демократизацию национального движения как легкомысленные. По мнению редакции, сотрудничество с «врагами демократии» может лишь усилить реакционные силы внутри движения и подорвать сами основы демократической работы^[1].

Публичные оправдания Елачича вызвали резонанс и внутри самого Русского союза. Профессор Билимович, считавший себя человеком, который может спокойно работать в рамках союза, не внося разногласий, был неприятно удивлён. По его словам, раз РСнУ является внепартийной и внеклассовой организацией, не преследующей политических целей, а ориентированной на мирную культурную деятельность, то сотрудничество с ним не должно вызывать необходимость в чьих-либо извинениях. Удивлённый тем, что его имя стало поводом для оправданий, он заявил, что не желает быть причиной трудностей для Елачича и, чтобы избавить его от «тягости таких оправданий», вышел из руководства РСнУ. Совет организации, обсудив ситуацию, признал, что слова Елачича являются его личной позицией, и выразил просьбу к Билимовичу остаться. Однако на принятое профессором решение это уже не повлияло^[1].

Пребывание Елачича в руководстве РСнУ также оказалось недолгим. Вскоре после скандала с Билимовичем против участия социалистов в «Русском союзе» открыто выступили лидеры эсеров и меньшевиков. Всеукраинский комитет Партии социалистов-революционеров, хотя и признавал цели РСнУ в целом приемлемыми, выразил опасения, что организация может в будущем принять реакционный курс и усилить межнациональную напряжённость. Причиной для таких опасений было участие в союзе деятелей, тесно связанных с политикой русификации времён прежней власти^[1].

ПСР, поддерживая в целом принятый закон о национально-персональной автономии и выступая за создание русской (великорусской) национальной общины на Украине, призвала своих членов воздержаться от участия в РСнУ^[1].

Областной комитет РСДРП занял ещё более жёсткую позицию, полностью запретив членам партии участие в «союзе», аргументируя это тем, что его деятельность может лишь способствовать росту национального шовинизма. Эту линию одобрили и Киевский городской комитет, и всеукраинское совещание РСДРП^[1].

Под давлением со стороны своих партийных соратников и эсеровских союзников меньшевик Елачич в итоге отказался от должности секретаря совета РСнУ и вышел из его состава «по независимым обстоятельствам»^[1].

После выхода социалистов из руководства РСнУ его представители отмечали ошибочность подобных решений. Они настаивали на том, что если социалистам и социал-демократам действительно дорого русское национальное движение и они хотят, чтобы оно развивалось в здоровом русле, то они обязаны не сторониться возникающих национальных союзов, а, напротив, активно в них участвовать и формировать их изнутри^[1].

Екатерина Шульгина, супруга Василия Шульгина отмечала, что деятельность союза, который пытался объединить всех, кто оставался верен русской культуре — «от Шульгина до Елачича включительно», — потерпела неудачу. Причину она видела в том, что люди вроде Елачича боялись «скомпрометировать себя общением с чёрной сотней». По её словам, на участников всё ещё влиял «гипноз старых мест, старой вражды» и «затравленное состояние русской массы». Пока, утверждала она, существует «Киевская мысль», её круг и всё, что с ним связано, не может сотрудничать с РСнУ. «Елачича здорово ругнули, — писала Шульгина, — и он сдался без боя и извинился»^[1].

Тем не менее, несмотря на разногласия и давление, некоторые социалисты, как и русские националисты, всё же продолжили совместную работу в Русском союзе^[1].