Самохин, Фёдор Иванович

Родился Фёдор Иванович Самохин в хуторе Верхне-Садовский^{[комм. 1]} Второго Донского округа Области Войска Донского Российской Советской Республики в крестьянской семье. При записи в Нижне-Чирскую среднюю школу был сразу зачислен в третий класс. В 1934 году Фёдор вынужден оставить учёбу из-за бедственного положения семьи, стал работать учётчиком в колхозе, табельщиком в местном доме отдыха. В 1936 году вернулся на учёбу и вступил в комсомол. С 1940 по 1942 год работал старшим счетоводом Нижне-Чирского рыбного пункта^[1][2].

С наступлением Великой Отчественной войны Самохин не был призван на фронт по состоянию здоровья, однако ушёл в партизаны^[3]. Военный период биографии Ф. Самохина был отражён в документальных повестях историка И. М. Кандауров «Стойкость» (1983) и «Иначе они не могли» (1986). Кандауров писал, что в войну Самохин был сельским корреспондентом, активно участвовал в общественной жизни Нижне-Чирского района^[4]. После начала боевых действий он не уехал вслед за родственниками за Волгу, но стал вести скрытую жизнь^[4].

В 1942 году обком комсомола на базе отряда «Смерть фашизму!» организовал подпольный Нижне-Чирский райком комсомола во главе с Клавдией Панчишкиной^[5]. Её привлекла скрытность Самохина, и, несмотря на отсутствие у него обеих ног, предложила включить его в состав подполья^[4]. По заданию Сталинградского обкома ВЛКСМ с 1942 по 1943 год Фёдор Иванович был утверждён в качестве члена бюро Нижне-Чирского подпольного райкома комсомола, стал разведчиком партизанского отряда «Смерть фашизму!»^[6][7].

Помимо разведки, он также участвовал в боевых операциях. В одной из таких Фёдор Иванович с товарищами вывел из строя паровую мельницу и взорвал склады с зерном на левом берегу Дона^[8][9]: три дня они возили к мельнице мешки с горелой пшеницей, притворяясь, что стоят в очереди, а на четвёртый начали действовать. Поймав момент, когда в машинном отделении стало пусто, они подложили противотанковую мину. На следующий день в мельницу оккупанты покатили бочки с мазутом, после чего мина сработала. Поджог складов на берегу Дона занял меньше времени: дождавшись, когда единственный охранник продовольствия уснул, он и Кагальницкая подожгли облитые бензином стены и двери, после чего направились к реке^[10]. Позже Панчишкина поручила Самохину подавать сигналы ракетницей для пролетавших над станицей самолётам Советской авиации в сторону нацистских объектов^[11].

В первой половине ноября 1942 года Клавдия Панчишкина и Тамара Артёмова были преданы и расстреляны нацистами. Предчувствуя скорую гибель, девушки предупредили остальных участников подполья, благодаря чему смог спастись и Ф. Самохин^[12]. О работе отряда Фёдор Иванович изложил в рассказе «Разведчица Клавдия Панчишкина» (1951), а его письмо-воспоминание, в будущем опубликованное в журнале «Молодая гвардия» в 1982 году, стало единственным сохранившимся, по мнению И. М. Кандаурова, архивным документом о деятельности отряда в сентябре 1942 года^[13].

После прекращения существования отряда, Самохин с 1943 по 1944 год работал ответственным секретарём, затем редактором районной газеты «Колхозник Дона». В этом же году он вступил в ВКП(б), был направлен Сталинградским обкомом комсомола на курсы газетных работников в Москве при редакции газеты «Комсомольская правда» — после окончания учёбы в 1945 году он был назначен литературным сотрудником и корреспондентом издания^[14][2]. Спустя год обосновался в Казахской ССР, где работал литсотрудником, заведующим отделом газеты «Ленинская смена» в Алма-Ате, с 1947 по 1949 год был специальным корреспондентом газеты «Коммунист» (Джамбульская область)^[1][15]. В 1947 году заключил брак с Самохиной (Короневой) Раисой Ильиничной^[16].

В 1949 году переехал во Фрунзе, где по 1961 год был литсотрудником, заведующим отделом редакции газеты «Комсомолец Киргизии»^[15][17]. У Фёдора Ивановича не было обеих ног и передвигался он на протезах — но, тем не менее, он много ездил по Кыргызстану, знакомился с жизнью и бытом животноводов Сусамыра, строителей Токтогульской ГЭС, нефтяников из Избаскента, хлопкоробов Аравана, гидрологов Орто-Токоя и рыбаков Иссык-Куля, горняков Кызыл-Кия и свекловодов Кеминской долины, ставшими впоследствии героями его работ^[3][18]. В 1950 году поступил в Кыргызский государственный заочный педагогический институт, который окончил в 1955 году. После окончания работы в «Комсомольце Киргизии», Самохин с 1961 на протяжении двух лет был литсотрудником в редакции журнала «Блокнот агитатора»^[15].

Во Фрунзе Ф. Самохин и Раиса Ильинична обзавелись тремя детьми — дочерью и двумя сыновьями. Дочь Виктория скончалась от тяжёлой болезни, сын Владимир погиб в 1969 году в горах Тянь-Шаня. Второй сын, Алексей, обосновался на Дальнем Востоке^[16]. В 1992 году, после продолжительной болезни, Ф. И. Самохин скончался в Бишкеке^[16].

Издание в оформлении Михаила Рудакова (1958, изд-во «Молодая гвардия»)

Издание в оформлении Аркадия Осташёва. (1982, изд-во «Мектеп»)

В число книг военной тематики писателя входит опубликованная в альманахе «Киргизстан» в 1951 году повесть «Мальчик из Сталинграда», о встрече в Киргизской и Казахской ССР эвакуированного населения из западных областей страны во время Великой Отечественной войны^[22]. «Мальчик из Сталинграда» был признан лучшим произведением для детей и разделило премию I степени с произведением Шукурбека Бейшеналиева «Чыныгы достук» на литературном конкурсе от ЦК ЛКСМ и Союза писателей Киргизии^[23][24]. Вместе с этим в 1952 году повесть была раскритикована в газете «Советская Киргизия», где её назвали «идейно порочной», приведя слова Токтоболота Абдумомунова, который отметил слабую художественную разработку произведения^[25]. В 1954 году повесть вышла отдельным изданием в Сталинградском книжном издательстве и более не печаталась (за исключением авторского сборника за 1988 год)^[26].

Проникнуты военным пафосом и другие работы Самохина — «Дон — река партизанская», «Чолпонбай», «Родина, я вернусь!» и рассказ «Три острова». По мнению К. Ботоярова и Р. Момунбаевой, особое место в этом ряду занимает повесть «Чолпонбай», которая представляет собой документальное жизнеописание Героя Советского Союза Чолпонбая Тулебердиева^[15]. В ходе работы над произведением писатель неоднократно отправлялся в командировку в Таласскую долину, встречался лично и вёл переписку с родственниками, близкими и сослуживцами, посещал место подвига героя. Книга была выпущена в 1958 году в Киргизском государственном издательстве и «Молодой гвардии» и получила как позитивный отклик со стороны творческой интеллигенции^[27][28][29], так и негативный^[28]. Повесть использовалась учёными-историками в качестве источника о жизни и подвиге Чолпонбая Тулебердиева (С.К. Керимбаев^[30][31], В. И. Деев^[32]), в газете «Кыргызстан маданияты» и Николаем Имшенецким она называлась «доказательством» того, что первым совершил подобный подвиг Чолпонбай Тулебердиев, а не Александр Матросов^[3][18]. В 2008 году Абдыкадыр Садыков предложил относить повесть к документальной прозе^[33].

В 1967 году повесть была переработанна в очерк и опубликована в шестом номере журнала «Ала-Тоо» на киргизском языке, под названием «Герой из Таласа» (кирг. «Таластык баатыр»). Позже русская версия очерка «Кровью сердца» включена в сборник «Молодые герои Великой Отечественной войны» (1970) из серии «ЖЗЛ», а также в два издания антологии «Во имя Родины» (составитель Давид Ортенберг) от Политиздата (1968, 1982).

В год выхода «Чолпонбая» Ф. Самохина принимают в Союз писателей СССР^[15]. Рекомендации на его вступление дали Ш. Бейшеналиев, Н. Чекменёв и Н. Удалов, с которых не последовало единого мнения на счёт недавно вышедшей книги: если Бейшеналиев назвал работу «полноценной повестью», а Чекменёв «свидетельством о несомненном творческом росте» Самохина, то Удалов, не отрицая её «успешность», в конце выразил надежду на дальнейшую работу писателя над языком в будущих произведениях^[20]. Положительные оценки повести (Т. Аскаров^[34], Н. Иванов^[35]) к 60-м годам сменялись на более прохладные реакции (А. Рогов^[36]). Неоднородность приёма критиками «Чолпонбая» объясняется в диссертационном исследовании филолога А. А. Алымкулова политической обстановкой — хрущёвской оттепелью^[28]. Этот период принёс в советскую литературу относительную свободу: критика культа личности И. В. Сталина, внимание к частной жизни человека, попытки показать действительность без излишней лакировки^[37].

В «оттепель» писатель отошёл от создания произведений с военным пафосом, начал работать над повестями «Дом моего отца» (1963) и «Чуйские разливы» (1968). Но если первая работа о молодом комсомольце с большими надеждами и «чистым» в политическом смысле прошлым, то в «Чуйских разливах» это жертва сталинских репрессий, инженер-механизатор Михаил Назаров. Он возвращается к привычной жизни — сначала он секретарь парткома, затем — председатель колхоза. Проблема с засухой Чуйской долины затрудняется на фоне отголосок различных решений — орошение земли приводит к её заболачиванию, последствия чего скрывается его зампредстедателем, «приписчиком» Болотовым и усугубляется бездействием со стороны партийцев на руководящих постах. В год издания повесть получила негативную реакцию от литературоведа Е. Л. Цейтлина. Евсей Львович посчитал нарратив произведения предсказуемым, а персонажей — нераскрытыми: по мнению критика, автор подменил их психологическую проработку шаблонными мыслями и действиями. Находя в работе и удачные моменты (например, образ агронома Приходько, держащий в красном углу своего дома портрет академика Вильямса), Цейтлин посчитал этого недостаточным, чтобы считать повесть «произведением искусства»^[38]; о неразработанности повести писала и филолог Р. С. Шамурзина, но отметила важность поднятой писателем темы о современном киргизском селе^[39]. Тем не менее, в 1974 году в журнале «Литературном Киргизстане» отнесли «Чуйские разливы» к «обогащающему и углубляющему» элементу для развития жанра повести в киргизской литературе^[40].

Последней крупной работой Самохина стала повесть «Родина, я вернусь!», о побеге похищенных нацистами детей из Германии, где под видом обучения на железнодорожников их готовят к шпионству против Советского Союза. Произведение не получило большого внимания со стороны читателей и критиков — о повести высказался только литературовед Тендик Аскаров, отметивший её «определённую успешность» и вклад Самохина в разработку военной тематики в киргизской литературе^[41].

Ф. И. Самохин работал и в качестве переводчика. С киргизского на русский он перевёл статьи Касымалы Баялинова «Незабываемое» и Джоомарта Боконбаева «Великий писатель пролетариата», рассказывающие о встрече киргизских писателей с Максимом Горьким в дни работы Первого Всесоюзного съезда писателей СССР — его переведённые статьи были включены Асанбеком Стамовым в сборник «Думы о Горьком» (1968) от издательства «Кыргызстан». Совместно с А. Токсобаевым сделал подстрочный перевод книги Кубанычбека Маликова «Голос со скалы», который был сдан в архив Союза писателей Киргизии^[42]. Ф. Самохин также принимал участие в переводе и издании сборника произведений киргизских писателей-фронтовиков «Звени, комуз!» (1985)^[15].

Александр Иванов в предисловии к сборнику произведений Самохина «Избранное» (1978) отмечал способность писателя создавать характеры персонажей посредством внешних обстоятельств, где их на первый взгляд противоречивые поступки оправдываются по ходу сюжета: «Герои Фёдора Самохина не застрахованы от ошибок, но мы знаем, что на них можно положиться, они не подведут». Отдельное внимание А. И. Иванов уделил «тонкому и ненавязчивому» изображению писателем советского общества в военные годы; сам сборник автор предисловия назвал «очередной из вершин писателя»^[43].

Продолжил характеристику персонажей книг писателя и кандидат филологических наук А. В. Жирков, отметивший, что основной творческой установкой Самохина было создание «правдивого, эстетически убедительного образа героя нашего времени», наделение его интернационализмом и «любви к своей стране»»^[44].

В энциклопедии от Академии наук Киргизской ССР «Фрунзе» Абдыганы Эркебаев отнёс Ф. И. Самохина к русским писателям, сыгравших «заметную роль в литературной жизни республики и её столицы»^[45]. Литературовед Владислав Владимиров в журнале «Простор» назвал его работы «творчески переосмысленным, конкретно-актуальным материалом, позволяющим увидеть художественное своеобразие республик Средней Азии»^[46], а в «Дружбе народов» его причислили его к авторам «жизненно убедительных и волнующих» произведений^[47]. В 1974 году в журнале «Литературный Кыргызстан» его произведения назвали вносящими «достойный вклад в развитие художественной культуры киргизского народа»^[48], а председатель Союза писателей Кыргызстана Тендик Аскаров определил их к «неотъемлемой части литературного процесса в республике»^[49].

По мнению филологов Г. Н Хлыпенко, Р. Д. Булатовой (Киргизско-Российский Славянский университет) и Ч. А. Джолбулаковой (Кыргызский Государственный Технический Университет им. И. Раззакова), Ф. И. Самохин был в числе создателей военной и деревенской прозы в Кыргызстане^[29][27][50]. Георгий Хлыпенко также причислил его к писателям, создававших «художественный мир» русской литературы в Кыргызстане, ставший «составной частью духовного мира этнических славян республики»^[51]. В своём диссертационном исследовании филолог Алмазбек Алымкулов относит Самохина к представителям реализма^[52], а его произведения к образцам батального жанра в киргизской литературе, внёсшие «большой вклад» в это литературное направление. Вместе с тем А. Алымкулов отметил «многогранное, сложное и противоречивое» изображение Ф. Самохиным героизма персонажей, их схожесть в этом плане с образами, воссозданными Михаилом Шолоховым, Александром Беком, Василием Гроссманом, Константином Симоновым, Ильёй Эренбургом и другими^[53][54].

Литературовед Папан Дуйшонбаев (Национальный исторический музей КР) считает его автором «календарной прозы», то есть произведений, в основном основывающиеся на политической и общественной повестке дня. Дуйшонбаев считает, что творчество писателя содержит «типичные» образы рабочих, крестьян и интеллигенции, в основном подняты темы расселения народов, коллективизации, создания совхозов, индустриализации и освоении земли. Этим, по мнению литературоведа, писатель имел творческую схожесть с Саткыном Сасыкбаевым, Насирдином Байтемировым, Сагындыком Омурбаевым, Шабданбаем Абдрамановым и Анатолием Сальниковым^[55]. Д. Т. Буржубаева, доцент кафедры теории и истории русской и зарубежной литературы Кыргызского национального университета отнесла Фёдора Самохина к «талантливым» представителям русской литературы Кыргызстана, которые стремились зафиксировать многогранность жизни^[56].

В 2021 году в Национальной библиотеке Кыргызской Республики прошла выставка творчества писателя «Сказать людям правду!»^[57].