Янгикент (Дагестан)

С 1580-х годов обособилась янгикентская ветвь династии уцмиев. В 1609 году уцмий Рустам-хан захватил власть в Кайтаге, убив своего старшего брата уцмия Амир-Хамзу. Тем временем сыну его брата — Амирхан-Султану, удалось бежать в Иран. Там он стал сторонником шаха и принял второе имя — Аббас Кули-хан («раб Аббаса»). Спустя 30 лет после его бегства из Кайтага, иранские власти решили осуществить через него свои планы относительно уцмийства. Он был не против использовать возможность реванша и отомстить дяде за смерть своего отца. В 1638 году в связи с угрозой со стороны сефевидского Ирана «..Кайтагский правитель уцмий Рустам-хан, став сторонником Турецкой империи, предпринял шаги, направленные к тому, чтобы вывести дагестанцев из повиновения шаху Сафи. В противовес растущему влиянию уцмия Рустам-хана, иранские власти «поддержали и подкрепили Сурхай-мирзу, сына Эльдар-шамхала, назначив его шамхалом, признанным в этом звании и русским старцем Михаилом Федоровичем». В 1642 году шах Сефи I, незадолго до своей смерти, собирался послать на уцмия войско. Аббас II, вставший у власти в Персии, продолжал экспансионистскую политику своего предшественника в отношении Дагестана. В 1645 году он начал вытеснять русские войска с Северного Кавказа и разжигать феодальные междоусобицы в Дагестане. Шах открыто вмешивался во внутренние дела уцмийства, используя борьбу за власть в Кайтаге между янгикентской и маджалисской линиями этой династии. В 1645 году Амирхан-Султан с помощью войск шаха Аббаса II вторгся в уцмийство, но был разбит Рустам-ханом и бежал. После этого он связался с шахом, который отправил новое войско^[7].

Амирхан-Султану удалось разбить Рустам-хана и провозгласить себя уцмием. Рустам-хан отступил в Верхний Кайтаг: в Кубачи, потом в Кала-Корейш. К концу 1646 года война в Кайтаге пошла на спад. В декабре 1646 года князь Кафыр-Кумуха — Умлахад рассказывал, что когда он прибыл в Башлы, там было и иранское войско, готовящееся в поход в горы против Рустам-хана, но тут «прежний уцмий с нынешним помирился», после этого Амирхан-Султан и Рустам-хан обменялись заложниками. Кайтагские уцмии разделились на две линии. Старшая из них находилась в Маджалисе, младшая — в Янгикенте. «Из этих двух линий старшие и способнейшие в роде поочередно получали достоинство уцмия». Кто становился уцмием, тот должен был со своей семьёй выезжать и поселяться в селении Башлы, где и выполнял функции управления. Рустам-хан принадлежал к янгикенской ветви^[8]. Впоследствии, в XVII веке янгикентская ветвь вынудила представителей маджалиской ветви эмигрировать в Сефевидское государство (г. Куба).

В 1818 году русские войска под командованием Пестеля после потерпели поражение в Башлынской битве и отступили. 5 октября 1819 года, князь Мадатов атаковал Башлы и вынудил защитников оставить его. Уцмий Адиль-хан отвёл своё войско в район села Маджалис, и получив подкрепление от акушинцев, укрепился в местности Самси, где сосредоточилось 4-тысячное войско. Не желая терять солдат при штурме, Мадатов пошел на Янгикент, который являлся резиденцией уцмия, рассчитывая, что Адиль-хан бросится её спасать. Расчёт оправдался: уцмий оставил укрепленную позицию и бросился к Янгикенту, на подходе к которому войско уцмия 22 октября было разбито, его дом был снесён, а селение полностью сожжено. Сам Адиль-хан бежал в Акушу, где ему было дано убежище^[9].

Дагестанский военный союз стремительно разваливался под ударами русских штыков и пушек. При всей отваге горских воинов, при всём их боевом искусстве, тактика традиционных феодальных дружин и народного ополчения безнадежно отставала от передовой тактики русской армии, и в открытом бою разбить многочисленные ряды завоевателей горцам было невозможно. В октябре экспедиция генерала Мадатова штурмом взяла политические центры Кайтага — Башлыкент и Янгикент. Кайтагский правитель — уцми, бежал. Сам Кайтаг был подчинён прямому управлению российской администрации. А. Ермолов торжественно доложил Александру I^[10]:

«Начатое в прошлом году покорение Дагестана нынче завершено, и эта страна — гордая, воинственная и доселе никем не покоренная, пала к священным ногам Вашего Императорского величества».

Восстание 1877 года оставило трагический след в истории села. Во главе восставших в Кайтаго-Табасаранском округе, встал сын князя генерал-майора Джамав-бек Адиль-Уцмиева^[11] — Мехти-бек (Махти-Бий). Находясь на неприступной высоте под названием Капу-сырт, он с приближёнными уцмия оказали большое сопротивление царским войскам.

В начале октября 1877 года, старшины Башлы, понимая безнадёжность положения восставших и опасаясь мести со стороны царской администрации, отказали в поддержке Мехти-беку. Он отступил в Янги-Кент, где и развернулась финальная битва ополченцев с колониальными войсками Российской империи.

После того как штурм села захлебнулся, генерал подверг Янги-Кент нещадным бомбардировкам из поднятых на высоты артиллерийских орудий. В результате большая часть села была разрушена.

Мехти-бек Уцмиев был вынужден с пятью наиболее преданными приверженцами восстания, прорываться в ночной неразберихе, вручив знамя борьбы — башлынцу Агаю Амирбекову. Он намеревался пробраться через персидские владения в Турцию с тем, чтобы вернуться на родину с новыми силами и продолжить свой личный «газават». Оставшиеся защитники «янгикентской твердыни», во главе с Хаджи-Мусой, вывесили над родовым замком уцмиев чёрное знамя священной войны, они отказались сдаться и отбили атаку противника ночью. Благодаря эффекту неожиданности им удалось вырваться из окружения. Мехти-беку с соратниками удалось с боем прорваться через плотное окружение русских и уйти через Табасаран в Кубинский уезд. Управитель канцелярии министра императорского двора В. Кривенко, основываясь, как он отмечает, на сведениях заимствованных из рукописных источников военных действий в ауле Янгикент, писал «Над всем селением господствовал громадный укрепленный замок Мехти-бека. После горячего обстреливания 4-го октября аул был занят, но замок еще держался. На предложение сдаться был получен отказ. Здание это окружили со всех сторон, и наши охотники пытались поджечь его, но меткие выстрелы засевших там трехсот горцев заставили отказаться от этой мысли. Ночью оставшиеся в живых защитники замка решили прорваться через нашу цепь, но принуждены были вернуться. Аул пылал. Окруженный заревом пожара, замок был ясно виден, и наша артиллерия снова возобновила огонь. С треском и грохотом рушились одна на другую постройки, укрепления, но защитники не сдавались; по-прежнему на крыше развевался черный флаг, как бы предупреждавший об отчаянной решимости мятежников умереть под грудами развалин своего убежища. На рассвете наши войска ворвались в дом Мехти и обезоружили оставшихся ещё в живых восемнадцать горцев»^[12][13]. Махди ушёл через Табасаран в Кубинский уезд, откуда пытался пробраться в Османскую империю, но попал в засаду и будучи раненным в ногу был взят в плен. Скончался от ран в Дербентском госпитале.

В ходе карательной экспедиции 28 октября 1877 года, генерал Комаров разрушил восставшие Башлы, Янгикент, Шиляги, а также не участвовавший в восстании Маджалис, вешая здесь ни в чём не повинных людей с целью устрашения.

Председатель Южнодагестанской сословно-поземельной комиссии полковник Мадатов, в 1847 году в своём рапорте писал о янгикентских евреях — «… евреи отбывают бекам некоторые повинности работою, в числе которых главнейшая есть жатва хлеба, за что бек даёт им количество высеянного зерна и кормит во всё время работ. … Евреи имеют усадьбы, и некоторые из них (меньшинство) владеют незначительными участками земли, мюльками, образовавшимися из земель, расчищенных ими из-под леса или купленных у других поселян и беков. Общественными пахотными и покосными землями они не пользуются»^[23].

Согласно семейным спискам 1843 года, в селе проживало 125 горских евреев, из которых 66 были мужчинами и 59 женщинами. Всего насчитывалось 45 домов^[23].

В 1866 году известный путешественник Иуда Чёрный, отмечал в Янгикенте 100 домов горских евреев. В том же году Илья Анисимов представил информацию о том, что в селе насчитывалось 103 дома горских евреев, состоящих из 360 мужчин и 324 женщин^[23].

По посемейному списку 1886 года, в селе проживало 1620 человек, из которых 495 чел. (30,5 %) составляли горские евреи^[24]. По переписи населения 1926 года, в селе проживало 198 евреев. В послевоенное время, евреи в большинстве своём переселились в Дербент и Махачкалу.