Лэутарская музыка

Лэутарская музыка
Тараф Окьалбь[рум.], Кароль Попп де Сатмари[рум.], 1860
Тараф Окьалбь, Кароль Попп де Сатмари, 1860
Направление Румынская традиционная музыка
Истоки румынская народная музыка, османская музыка, европейская классическая музыка
Дата возникновения XVI век
Страны возникновения

Молдавское княжествоМолдавское княжество,

Княжество ВалахияКняжество Валахия
Музыкальные инструменты Скрипка, кобза, най, цимбалы, тоба (барабан), контрабас, чимпой, аккордеон…

Лэута́рская музыка (рум. muzică lăutărească) — музыкальная традиция, распространённая в румынских исторических регионах (Валахия, Молдова и Трансильвания). Её исполнителями являются лэутары — профессиональные музыканты, чаще всего цыганского происхождения, играющие на свадьбах, крестинах, похоронах и других общественных мероприятиях. Лэутарская музыка включает широкий репертуар, сочетающий традиционные народные мелодии с элементами городской, восточной и западной музыкальных традиций. Музыканты исполняют произведения на слух, часто используя сложную орнаментику и импровизацию. Основные инструменты в старой лэутарской музыке — скрипка, най и кобза.

Лэутарская и крестьянская музыка

В традиционной румынской музыкальной культуре сосуществуют два направления: профессиональная лэутарская музыка и любительская крестьянская музыка[1].

Для крестьянской музыки характерны инструментальные произведения в ритме рубато, исполняемые преимущественно на духовых инструментах, таких как тилинка, флуер, кавал, бучум и другие. Вокальный репертуар включает дойны, бо́четы[i] и колинды. Основными носителями этой традиции являются пастухи, а также крестьяне, занимающиеся другими видами деятельности, для которых музыка является частью бытовой культуры. Они исполняют её в домашней обстановке или в узком кругу, реже — на посиделках. Репертуар, как правило, ограничивается несколькими мелодиями. Инструменты обычно изготавливаются самостоятельно и могут отличаться по конструкции, а ансамблевое исполнение встречается крайне редко[1].

Лэутарская музыка исполняется профессиональными музыкантами — лэутарами, большинство из которых составляют цыгане, хотя среди них встречаются и представители других этнических групп. Дмитрий Кантемир описывал свадебные традиции в Молдове XVIII века: «…приглашают … музыкантов, каковыми едва ли бывают не цыгане…»[2]. Аналогичная ситуация наблюдалась и в Валахии, при этом в Буковине, Банате, Марамуреше и Трансильвании участие румынских музыкантов было значительно больше[3]. По данным ведущего румынского исследователя лэутарской музыки Сперанцы Рэдулеску, около 80 % румынских лэутаров являются цыганами[4].

Лэутары зарабатывают на жизнь музыкой, исполняя её на свадьбах, крестинах и похоронах в румынских и цыганских общинах, играя при этом важную роль своеобразных посредников в ритуальных процессах. Они выступают преимущественно в составе музыкальных коллективов, известных как тарафы, и выбирают более сложные инструменты. В их составе преобладают струнные инструменты — скрипка, кобза, цимбалы, контрабас; встречаются также духовые, такие как най и чимпой, в XX веке появился аккордеон. В Молдове существуют также медные духовые оркестры лэутаров (рум. fanfara, например, Fanfara Zece Prăjini[5]).

Чёткого стилистического разграничения между двумя направлениями румынской традиционной музыки не существует: лэутары часто используют пастушеские мелодии. Многие лэутарcкие композиции, например, позаимствовали противопоставление дойны и танцевальной части у музыкальной поэмы «Когда пастух потерял овец»: «Doina și hora», «Doina și bătuta», «Doina și brâul», «Doina și sârba» и другие[6]. Официальная фольклорная музыка, пропагандируемая на телевидении и радио, представляет собой формализованную и адаптированную интерпретацию обоих направлений[ii].

История

Профессиональные музыканты-лэутары известны в Молдове и Валахии как минимум с XVI века. Название связано со словом «лэу́тэ» (рум. lăută) или «алэу́тэ» (рум. alăută), происходящим от араб. al-ʿūd‎ (уд) — инструмента из семейства лютен, ранней формы кобзы[7][8][9]. Первое документальное упоминание о лэутарах датируется 1558 годом, когда господарь Валахии Мирча Чобанул дарит лэутара Русте ворнику Динга из Молдовы. С 1723 года в городах начинают появляться первые гильдии лэутаров[iii][10]. Возникновение гильдии профессиональных музыкантов, предположительно, связано с рабством цыган в румынских землях, которое продолжалось с конца XIV века до середины XIX. Князья, бояре и монастыри владели крепостными цыганами, среди которых встречались кузнецы, повара, а также музыканты, игравшие на всех праздниках. После освобождения ромов из рабства лэутары постепенно вытеснили крестьянских музыкантов-любителей, став основными исполнителями музыки на общественных мероприятиях в деревнях.

Первоначальными инструментами лэутаров были скрипка (в своей архаичной форме — кеменче или ребек, лэута (алэута) и барабаны[1][iv]. В XVIII—XIX веках наиболее распространёнными инструментами среди лэутаров были скрипка, най и кобза. В 1775 году французский историк Жан-Луи Карра, находясь в Яссах, описывал цыганских музыкантов, исполнявших музыку на скрипке, кобзе и дудке с восемью отверстиями[v]. В 1820 году британский консул в княжествах Молдова и Валахия Уильям Уилкинсон также упоминал скрипку, най и кобзу как наиболее типичные инструменты[vi]. С конца XIX века кобза постепенно вытеснялась цимбалами, которые, в свою очередь, в XX веке были частично заменены аккордеоном. Молдавские лэутары к концу XIX века перестали использовать най, в то время как в Валахии инструмент сохранился[9][11].

В конце XVIII — начале XIX века лэутарская музыка в основном представляла собой сельский фольклор. Во времена правления фанариотов лэутары стали часто путешествовать в Османскую империю, где они выступали и откуда заимствовали новый репертуар. Тибериу Александру отмечает, что около 1800 года лучшими скрипачами Константинополя были румынские цыгане[12]. К середине XIX века репертуар лэутаров значительно расширился, включив в себя популярные городские песни, а также греческие и турецкие мелодии. Некоторые народные песни в исполнении лэутаров приобрели восточные черты. С середины XIX века, с распространением западной музыки, в их репертуаре появились европейские танцевальные мелодии и фрагменты западной классической музыки. Хотя традиционно лэутары играли на слух, в XX веке среди них стали встречаться музыканты, владеющие нотной грамотой[13].

Румынский писатель, поэт, композитор и фольклорист Антон Панн, используя византийскую музыкальную нотацию, записал в своей книге «Избранные стихи или мирские песнопения» (1831, 1837)[14][15][16] ряд светских песен, среди которых были и лэутарские. Франц Ружицкий[vii] в 1834 году опубликовал в Яссах сборник «Восточная музыка: 42 молдавские, валашские, греческие и турецкие песни и танцы»[17][18]. Сборник содержал преимущественно румынские народные мелодии, в том числе лэутарские, транскрибированные для фортепиано. В 1852—1854 годах Кароль Микули, по рекомендации писателя Василе Александри, познакомился с музыкой буковинского лэутара Николае Пику, что привело к изданию четырёх тетрадей фортепианных транскрипций лэутарской музыки[19]. Поскольку в XIX веке ещё не существовало методов точной записи народной музыки, при транскрипции не-темперированная мелодика адаптировалась к классическому строю, а нерегулярный гибкий ритм переводился в равномерную метроритмику академической музыки.

В первой половине XX века румынскую традиционную музыку, включая лэутарскую, записывали композитор Бела Барток (1908—1917, на восковые цилиндры)[20] и румыно-швейцарский музыкальный критик и фольклорист Константин Брэилою (1928—1943, на восковые цилиндры и граммофонные пластинки)[21]. Барток также делал транскрипции лэутарских песен, включённых в его исследование народной музыки румын комитата Бихор[22]. Сперанца Рэдулеску, известная как «мама лэутаров»[23], занималась записью и изучением лэутарской музыки с середины 1970-х годов[24][25][26].

Культурные влияния

Ряд произведений Белы Бартока демонстрирует влияние румынской лэутарской музыки, включая «Румынские народные танцы» и «Рапсодию № 1 для скрипки и фортепиано»… Румыно-французский композитор Джордже Энеску в «Румынской рапсодии № 1» (1901) использовал несколько лэутарских мелодий, среди которых «Mugur, mugur, mugurel»[viii], опубликованная Антоном Панном в 1837 году[15], и «Ciocârlia» Ангелуша Динику.

А. С. Пушкин прожил в Кишинёве несколько лет, и вечера с музыкантами-лэутарами были частью его быта. В. П. Горчаков писал: «…Пушкина… занимала известная молдавская песня „Тю юбески питимасура“[ix], и ещё с большим вниманием прислушивался он к другой песне — „Ардема́ — Фриде — ма́“[x], с которою, уже в то время, он породнил нас своим дивным подражанием, составив из неё известную песню в поэме „Цыганы“, именно: „Жги меня, режь меня…“»[27]. В письме П. А. Вяземскому Пушкин отмечал: «Радуюсь, однако, участи моей песни „Режь меня“. Это очень близкий перевод, посылаю тебе дикий напев подлинника. Покажи это Вьельгорскому — кажется, мотив чрезвычайно счастливый. Отдай его Полевому и с песней»[28]. Ноты «дикого напева» были напечатаны в 1825 году в «Московском телеграфе»[29].

В комментариях к своему переводу «Евгения Онегина» Владимир Набоков проследил путь молдавской лэутарской песни «Arde-mă și frige-mă»[30] от её адаптации в переводе Проспера Мериме поэмы «Цыганы» до арии Кармен в одноимённой опере Бизе (фр. Coupe-moi, brûle-moi, e ne dirai rien...). Позднее эта мелодия, через Ивана Тургенева, появилась в песне цыганки Степаниды произведении в «Братьях Земганно» Эдмона де Гонкура (фр. Vieux époux, barbare époux, Egorge-moi! brûle-moi!)[31].

Набоков же отметил, что так называемая молдавская песня Пушкина «Чёрная шаль» была переведена на румынский язык и стала «народной песней». Перевод выполнил в 1837 году молдавский поэт и писатель Константин Негруцци[32], имя композитора остаётся неизвестным. В исполнении цыганского певца Дона Думитру Симиникэ эта песня стала одной из знаковых композиций лэутарской музыки[33].

Румынский фольклорист и музыковед Теодор Бурада пересказывает[34] историю, опубликованную в журнале «La Vie Parisienne»[35], о встрече в Яссах Ференца Листа со старостой лэутаров Ясс Василе Барбу, более известным как Барбу Лэутару. В январе 1847 года, во время гастролей по Трансильвании, Валахии и Молдове, Лист был приглашён в дом местного боярина, где для гостей играл тараф Барбу Лэутару, состоящий из скрипки, ная и кобзы. Согласно рассказу, Лист был восхищён игрой Барбу Лэутару, а также его способностью точно воспроизвести на слух фортепианную пьесу, которую Лист исполнил перед ним. Сам Лист упоминает встречи с несколькими лэутарскими группами в Бухаресте и Яссах, не называя имён: «Мы обнаружили у них прекрасную жилу великого музыкального наследия»[xi]. После встречи с лэутаром Николае Пику Лист включил в свою «Румынскую рапсодию» мелодию молдавского танца «Corăgheasca»[10].

Надар — Всемирная выставка в Париже (1889). Тараф Динику

В 1889 году лэутары Ионика Динику и Ангелуш Динику (отец и дед известного лэутара Григораша Динику) участвовали в работе Всемирной выставки в Париже. Среди исполняемых произведений была мелодия для ная «Ciocârlia»[xii], авторство которой приписывают Ангелушу Динику. В переложении Григораша Динику для скрипки мелодия стала одним из символов лэутарской музыки[36]. Французский обозреватель в «Обзоре Всемирной выставки 1889 года» отметил музыкальные способности румынских цыган: «…одарённые в высшей степени, сами по себе почти являются инструментами»[xiii].

Стили

Лэутарская музыка сложна и изысканна, а её исполнение требует хорошей техники. Импровизация является важной частью лэутарской музыки. В большинстве случаев, когда лэутар исполняет мелодию, он её переосмысливает. Это роднит лэутарскую музыку с джазом. Скрипка является центральным инструментом, а лэутары славятся своей виртуозностью, развивая уникальные техники:

  • Глиссандо: Часто используются для связывания нот в медленных мелодиях, акцентирования быстрых пассажей и выполнения широких скачков. В отличие от западных скрипачей, лэутары не скрывают смену позиций, используя короткие скольжения для соседних нот и длинные глиссандо при смене позиций.
  • Вибрато: Как правило, шире и быстрее, чем в классической музыке. Большинство лэутарских скрипачей делают вибрато рукой, а не запястьем, что обусловлено традиционной посадкой инструмента. Некоторые применяют медленное, широкое вибрато, прижимая пальцы к струне всей поверхностью.
  • Смычковая техника: Быстрое деташе, исполняемое с минимальным движением запястья и пальцев, сильное мартеле, динамическое нарастание в середине штриха, аналогичное классическому месса ди воче, и бариолаж bariolage для ритмического эффекта.
  • Скордатура: Нетрадиционные настройки струн, обеспечивающие более насыщенное звучание и упрощение исполнения сложных гармоний[xiv].
  • Двойные ноты: Часто включают открытые струны, имитируя звучание чимпоя. Скордатура может использоваться для создания бурдонных эффектов и резонирующих гармоний.
  • Орнаментика: Исполняется на максимальной скорости и включает тремоло, морденты, апподжиатуры и мелизматические пассажи. Характерной чертой является вибрационное тремоло, при котором трель выполняется без полного прижатия пальца к струне, создавая быстрый, размытый эффект.
  • Выразительные эффекты: Игра на конском волосе, прикреплённом к струне[37], sul ponticello (игра у подставки, создающая приглушённый тембр, напоминающий звучание ная), а также крехц (вокализованный орнамент, заимствованный из клезмерской традиции, при котором лёгкий удар по верхней ноте сопровождается выделением нижней, создавая эффект вздоха).

Леопольд Ауэр в 1923 году пишет об известных всему миру венгерских скрипачах, цыганах, «…с которыми могут тягаться… одни только цыгане румынские»[xv].

Единого стиля лэутарской музыки не существует — её музыкальные формы варьируются в зависимости от региона. Музыка городских лэутаров отличается от музыки сельских исполнителей. Сельские лэутары, такие как Александру Черчел, Константин Лупу (рум. Constantin Lupu, 1951—2013, Ботошань) ближе к традиционной крестьянской музыке. Городские лэутары, напротив, адаптируют и развивают музыку, ориентированную на городскую аудиторию, так называемая рум. muzica de mahala[xvi]. Как отмечают молдавские исследователи[38], стилистические исследования музыки лэутар Бессарабии практически отсутствуют, за исключением отдельных фрагментов в книге Котлярова[39].

Николае Филимон, писатель, фольклорист, музыкант и первый румынский музыкальный критик, пишет, что кроме пастушеских мотивов, лэутары черпали вдохновение из византийской церковной музыки, восточной (турецкой) музыки, а позже и из европейской[40].

Сперанца Рэдулеску подчёркивала, что лэутарская музыка — это не цыганская[xvii], а румынская музыка. Она неоднократно записывала у лэутар редкие или совсем забытые румынские народные мелодии. Цыгане-лэутары оказались прекрасными хранителями румынской музыкальной традиции. Она же отмечала сочетание уважения к традиции с любовью к инновациям — лэутары первыми схватывают новые мелодии, приёмы, тенденции[4]. Тарафы и лэутары играли ключевую роль в сохранении традиционной музыки, передавая её из поколения в поколение и сохраняя её аутентичное звучание и стилистические особенности[41].

Лэутарская музыка развивалась под влиянием вкусов и предпочтений заказчиков. В этих условиях лэутары были вынуждены культивировать своего рода «эстетический конформизм и эклектизм», адаптируя свой репертуар к конкретному социальному контексту[10]. Румынский и французский антрополог Виктор Стойкицэ отмечает, что «одно из представлений лэутаров о музыке заключается в том, что она состоит не столько в выражении собственных чувств, сколько в искусстве манипулировать эмоциями слушателей»[42].

Основными составляющими лэутарского репертуара являлись: баллады или так называемые «старинные песни»[xviii]; музыка для «слушания»[xix], танцев и застолий[xx]; свадебная музыка[xxi]; популярная или модная музыка[10].

Музыкальные формы лэутарской музыки включают традиционные румынские танцы — хора, сырба, брыу, корэгя́ска[xxii], бэту́та[xxiii] и кэлу́ш[xxiv], мелодии с асимметричными ритмами[xxv] — джампара́, бря́за[xxvi], русте́м[xxvii] лэутарские манеле, кадыня́ска, а также любовные дойны[xxviii]… Свадебная музыка включает также марши, заимствованные из репертуара военных оркестров[13].

В лэутарской музыке хоры могут исполняться в медленном, экспрессивном стиле, характеризующемся нерегулярными ритмическими группировками (например, 5+4 или 11+9) вместо обычного строго двудольного метра. Хоры, исполняемые в среднем и быстром темпах, иногда называемые hora lăutărească или hora țigănească, имеют чёткий двудольный пульс в аккомпанементе. Однако мелодические и ритмические подразделения часто строятся на 12-дольных пермутациях, создавая синкопированный эффект, напоминающий ритмические структуры в некоторых жанрах американского джаза[43].

Хотя значительная часть репертуара лэутарской музыки основана на западноевропейских мажорных и минорных ладах, важное место занимают и турецкие модальные концепции[43]. Система макамов, как и другие модальные традиции Индии и Ближнего Востока, включает не только определённый лад или интервальную структуру, но также и иерархические отношения между звуками, подчинённые сложной системе правил, отсутствующих в европейской музыке.

Лэутарская музыка и клезмер

С конца XVIII века в Молдове сосуществовали лэутары и клезмеры. Смешанные еврейско-цыганские ансамбли не были редкостью, а многие клезмеры и лэутары владели двумя или тремя языками — идишем, румынским и греческим[44]. Это способствовало формированию смешанного репертуара: молдавская музыка с элементами клезмера для молдавской аудитории и клезмерская музыка с молдавскими элементами для еврейской[45]. Клезмеры ассимилировали молдавские мотивы в свои основные жанры, сохраняя румынские названия (дойна, хора, жок, сырба, булгар…[xxix]). Молдавская музыка считается главным нееврейским источником клезмерской традиции[46][44]. В свою очередь, мелодии, такие как шер, фрейлехс и хусин[xxx] вошли в репертуар лэутаров Бессарабии и Буковины[47]. Филимон первым отметил, что еврейские музыканты принесли в регион цимбалы, впоследствии ставшие ключевым аккомпанирующим инструментом в лэутарских тарафах[xxxi][48][49][11].

Манеле

Термин «маня́»[xxxii] впервые появился в молдавских источниках в 1850-х годах. В то время это слово обозначало медленную, томную турецкую любовную песню, предположительно со свободным ритмом, перемежаемую причитаниями. К концу XIX — началу XX века манеле постепенно исполнялись всё реже и преимущественно лэутарами. Точное время появления танцевальных ассоциаций у песен манеле остаётся неясным[50][51][52]. Примеры лэутарских манеле включают песни «Șaraiman»[53], «Ileană, Ileană» Ромики Пучану и «Maneaua» Габи Лункэ.

В середине 1960-х годов среди музыкантов Бухареста появились новые манеле, возможно, под влиянием музыки тюркского населения румынской Добруджи. Для новых манеле характерен ритм чифтетелли (тур. çiftetelli, греч. τσιφτετέλι), используемый в танце живота в Анатолии и на Балканах. Этот жанр получил распространение среди цыганских общин юга Румынии, а в начале 1990-х годов, после отмены цензуры, новые манеле стали популярны по всей стране[51][52].

Современная лэутарская музыка

В послевоенный период в Молдове начали появляться так называемые концертные тарафы, ориентированные на сценическое выступление, в отличие от традиционных лэутарских тарафов, связанных с народными обычаями и ритуалами. Такие коллективы могли быть как любительскими, так и профессиональными, входящими в состав государственных концертных учреждений. Состав варьировался от 4—5 музыкантов в небольших тарафах до 7—10 в крупных; лидер, как правило, играл на скрипке или аккордеоне. К 1970-м годам стиль концертных тарафов стал более эклектичным, а их репертуар — менее связанным с традиционной лэутарской музыкой. Использование нотных записей и аранжировок ограничивало характерный для лэутарской музыки импровизационный стиль. Репертуар концертных тарафов включал обработанные версии инструментальной и танцевальной музыки, а также народные песни[10].

Более развитой формой концертного тарафа стали оркестры народной музыки, создававшиеся в 1960-х и 1970-х годах в рамках государственных концертных учреждений. Количество музыкантов увеличилось до 15—25 человек, появилась закреплённая роль дирижёра, а большинство исполнителей имели академическую музыкальную подготовку. Фольклорный материал исполнялся в обработанном и стилизованном виде, традиционные ритмические и структурные элементы упрощались и становились более жёсткими[10].

В тот же период в Румынии, по советской модели, создавались крупные оркестры, насчитывавшие до 100 лэутаров[41][54][13]. Среди них выделялся оркестр «Барбу Лэутару», основанный в 1949 году, в котором играли такие известные музыканты, как Фэникэ Лука, Луцэ Иовицэ, Виктор Предеску, Нику Стэнеску, Ионел Будиштяну, Ион Злотя, Ион Пэтурикэ и другие. Эти оркестры сыграли положительную роль в сохранении таких народных инструментов как кобза и най, при этом официально пропагандируемая музыка утратила импровизационный характер, а региональные особенности стали менее выраженными[54].

Во второй половине XX века элита городских лэутаров Бухареста стала привилегированной общиной, «цыгане из шёлка»[xxxiii], хорошо ассимилированной в румынское общество. Известные исполнители присутствовали на радио и телевидении[55][56][57]. Несмотря на доминирование мужчин в лэутарской музыке, центральное место в этот период занимали певицы Ромика Пучану и Габи Лункэ[58].

С 1972 года в научной литературе о лэутарской музыке перестали упоминаться цыгане. В этот период существовали комиссии, следившие за «чистотой» музыки лэутаров[59]. В то же время распространилось мнение, что цыганские музыканты ответственны за деградацию румынской народной музыки. Французский музыковед Бернар Лорта-Жакоб, сотрудничавший со Сперанцей Рэдулеску, приводит её высказывание 1981 года: «цыгане не искажают румынскую музыку,… они делают её живой!»[xxxiv].

С 1990-х годов многие лэутары стали известны за пределами Румынии, среди них Taraf de Haïdouks, Ромика Пучану, Габи Лункэ и Fanfare Ciocârlia. Taraf de Haïdouks принял участие в нескольких западных фильмах, включая Latcho Drom и Человек, который плакал. За музыку к последнему фильму коллектив в 2002 году был удостоен премии BBC Radio 3 Award for World Music в категории «Лучшая группа в регионе Европа — Ближний Восток»[60].

Современное состояние лэутарской музыки во многом обусловлено изменением образа жизни общества, особенно в связи с урбанизацией и глобализацией. Лэутарская музыка уже не играет прежней роли на традиционных праздниках. Александру Черчел, записавший в 1957 году совместно с Институтом этнографии и фольклора около 150 мелодий, жаловался, что в последние 10—15 лет старые песни исчезают[61]. Сперанца Рэдулеску пишет в аннотации к аудиокассете, выпущенной в 1993 году: «Эта кассета представляет собой первую опубликованную запись, посвящённую музыке сельских духовых оркестров Молдовы, запечатлённой в начале её великолепного, но неумолимого упадка»[62].

Многие современные исполнители включают лэутарские элементы в поп-музыку и манеле. Это придаёт лэутарской музыке более широкую популярность, но иногда вызывает критику за упрощение или коммерциализацию оригинального стиля.

Одновременно с коммерциализацией возрос интерес к аутентичным народным традициям. Такие музыканты и исследователи, как ансамбль старинной музыки «Антон Панн»[63], группа Trei parale[64], Богдан Симион, ансамбль Zicălașii[65] (Румыния), а также Тудор Унгуряну и его фольклорный ансамбль Ștefan Vodă[66] (Молдова), занимаются возрождением старинных форм и репертуара лэутарской музыки.

Сохранившиеся в Румынии традиционные лэутарские тарафы в 2020 году были включены в Репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества UNESCO[67]. В честь лэутаров назван Национальный оркестр народной музыки «Лэутарий» при Молдавской филармонии. Фильм «Лаутары» Эмиля Лотяну посвящён жизни молдавских лэутаров.

Примечания

Комментарии
  1. ↑ Бо́чет — причитания, плач об умершем, вокальный жанр традиционной румынской музыки.
  2. ↑ Дирижёры боролись с «неэстетичными» элементами в музыке народных музыкантов, которые попадали в профессиональные оркестры — асимметричные ритмы, горловые звуки (рум. sunet cu gâjâit, ison gutural) у кавалов и флуеров… (см., например, примечание к мелодии Марина Ки́сэра 1941 года на обложке диска Института этнографии и фольклора).
  3. ↑ Самая ранняя зарегистрированная гильдия лэутаров появилась в 1723 году в Крайове, затем последовали гильдии в Яссах (1761) и Хушь (1795) (Georgescu, 1984). Композитор и музыковед Михаил Послушнику упоминает о существовании также гильдий еврейских лэутаров в Бухаресте (1818) и Яссах (1835) (Posluşnicu, 1928).
  4. ↑ Первое известное упоминание смычкового инструмента в Валахии и Молдове встречается в хронике польского историка Матея Стрыйковского (1582): «О том волохи и молдаване поют непрерывно на каждом празднике, играя на сербских скрипках и напевая на своем языке: "Штефан, Штефан, воевода! Штефан, Штефан, воевода! Он бил турок…"» (пол. O tym Woloszy i Multani piewaj ustawicznie w kadej biesiedzie na serbskich skrzypicach przygrawajc swoim jzykiem: „Stephan, Stephan, wojewoda! Stephan, Stephan, wojewoda! bijal Turków!…, Stryjkowski, 1846, p. 320).
  5. ↑ Carra, 1781, фр. Le violon, la guittare allemande, & un sifflet à huit embouchures.... Немецкой гитарой (цистрой) автор скорее всего называет кобзу. Дудка с восемью отверстиями — най, p. 159
  6. ↑ Wilkinson, 1820, англ. The instruments mostly used are the common violin, the Pan-pipe, and a kind of guitar or lute peculiar to the country, p. 135
  7. ↑ Burada, 1888, p. 1066 Бурада приводит его фамилию как Ruşitschi и называет военным капельмейстером.
  8. ↑ рум. mugur, уменьшительное mugurel — почка.
  9. ↑ Искажённое рум. «Te iubesc peste măsură» („Люблю тебя безмерно“).
  10. ↑ Искажённое рум. «Arde-mă, frige-mă» („Жги меня, жарь меня“). Текст песни был записан Архивная копия от 3 октября 2024 на Wayback Machine румынским писателем Василе Александри.
  11. ↑ Liszt, 1859, фр. «...nous avons retrouvé chez eux un beau filon de la grande veine musicale, p. 196
  12. ↑ рум. Ciocârlia (чокырли́я) — жаворонок.
  13. ↑ Montégut, 1889, фр. «Ces êtres, éminemment doués, sont presque des instruments eux-mêmes», p. 226
  14. ↑ Например, вторая струна опускается на порожке ближе к первой и настраивается на четверть тона ниже (Lupu (YouTube); Lupu (Discogs), буклет диска).
  15. ↑ Ауэр, 1927: «англ. …the innumerable Hungarian Gypsy violinists, famous the world over, the Roumanian Gypsies being the only ones who equal these children of the Puszta in their natural talent for the fiddle.»
  16. ↑ Буквально, музыка пригородов, ср. махалля.
  17. ↑ Разницу между лэутарской и собственно цыганской музыкой хорошо иллюстрирует диск Архивная копия от 28 декабря 2024 на Wayback Machine, выпущенный Сперанцей Рэдулеску в серии Ethnophonie — музыка двух общин села, цыган-лэутаров и рома́-урсар: «Рома и цыгане села Гратия, Телеорман» (рум. «Romi și țigani din satul Gratia, Teleorman»). См. также альбом «Bear Tamers Music» Архивная копия от 28 декабря 2024 на Wayback Machine группы Shukar Архивная копия от 28 декабря 2024 на Wayback Machine.
  18. ↑ рум. balada, cântec bătrânesc
  19. ↑ рум. muzica de ascultare
  20. ↑ рум. cântec de pahar (pahar по-румынски означает стакан).
  21. ↑ рум. muzica de nuntă.
  22. ↑ рум. corăgheasca.
  23. ↑ рум. bătuta.
  24. ↑ рум. călușul; см. калушары.
  25. ↑ Brăiloiu, 1951, Для описания асимметричных ритмов в румынской музыке Константин Брэилою ввел термин аксак, заимствовав его из турецкой музыкальной теории.
  26. ↑ рум. breaza.
  27. ↑ рум. rustemul.
  28. ↑ рум. doină de dragoste
  29. ↑ рум. doina, horă, joc, sârbă, bulgărească.
  30. ↑ рум. Şaier, Freilih, Husin.
  31. ↑ Строй лэутарских цимбал отличается от венгерского и совпадает с клезмерским.
  32. ↑ (рум. manea, мн.ч. мане́ле).
  33. ↑ рум. țigani de mătase.
  34. ↑ Lortat-Jacob, Aubert, 2022, фр. ...les Tsiganes n’altèrent pas la musique roumaine que vous voulez sanctuariser, ils la font tout simplement vivre!, p. 279.
Источники
  1. 1 2 3 Posluşnicu, 1928.
  2. ↑ Кантемир, 2011, с. 269.
  3. ↑ Chiseliță, 2009, с. 79.
  4. 1 2 Rădulescu, 1996.
  5. ↑ Fanfara Zece Prăjini.
  6. ↑ Chiseliță, 2009b.
  7. ↑ DEXonline, Lăutar.
  8. ↑ БРЭ, Лэутары.
  9. 1 2 Alexandru, 1956.
  10. 1 2 3 4 5 6 Chiseliță, 2009.
  11. 1 2 Iordan, 2025.
  12. ↑ Alexandru, 1980.
  13. 1 2 3 Cosma, 1996.
  14. ↑ Pann, 1831.
  15. 1 2 Pann, 1837.
  16. ↑ Pann, 1955.
  17. ↑ Rouschitzki, 1834.
  18. ↑ Ружицкий, 1981.
  19. ↑ Mikuli, ок. 1855.
  20. ↑ Bartók Collections.
  21. ↑ Brăiloiu Collections.
  22. ↑ Bartók, 1913.
  23. ↑ scena9.ro.
  24. ↑ Rădulescu, 1984.
  25. ↑ Rădulescu, 2015.
  26. ↑ Ethnophonie.
  27. ↑ Горчаков, 1974.
  28. ↑ Пушкин , 1982.
  29. ↑ Московский телеграф, 1825.
  30. ↑ Alexandru Mica.
  31. ↑ Набоков, 1998.
  32. ↑ Lovinescu, 1913.
  33. ↑ Dona Dumitru Siminică.
  34. ↑ Burada, 1888.
  35. ↑ Karl, 1874.
  36. ↑ Grigoraș Dinicu.
  37. ↑ Nicolae Neacșu.
  38. ↑ Bunea, 2010.
  39. ↑ Котляров, 1989.
  40. ↑ Filimon, 2008.
  41. 1 2 The New Grove Dictionary, 2001, Volume 20. Romania.
  42. ↑ Stoichiță.
  43. 1 2 Garfias, 1981.
  44. 1 2 Feldman, 1994.
  45. ↑ Feldman, 2020.
  46. ↑ Goldin, 1989.
  47. ↑ Chiseliţă, 2008.
  48. ↑ Filimon, 2008, Автор использует для цимбал термин «канон» (рум. canon, ср. канун).
  49. ↑ Feldman, 2016, с. 107.
  50. ↑ Beissinger, 2007.
  51. 1 2 Giurchescu, Rădulescu, 2011.
  52. 1 2 Beissinger, Rădulescu, Giurchescu, 2016.
  53. ↑ Șaraiman.
  54. 1 2 Eliznik.
  55. ↑ Gabi Luncă.
  56. ↑ Romica Puceanu.
  57. ↑ Fărâmiță Lambru.
  58. ↑ Beissinger, 2024.
  59. ↑ Rădulescu, 1997.
  60. ↑ Taraf de Haïdouks, 2002.
  61. ↑ Grigorescu.
  62. ↑ discogs.com.
  63. ↑ Ansamblul Anton Pann.
  64. ↑ Trei parale.
  65. ↑ Zicălașii.
  66. ↑ Ștefan Vodă.
  67. ↑ UNESCO, 2020.

Литература

Источники
  • Maciej Stryjkowski. Kronika Polska, Litewska, Żmudzka i wszystkiej Rusi (1582) (пол.). — 3-e изд. — Warszawa, 1846.
  • Дмитрий Кантемир. Описание Молдавии = Descriptio Moldaviae (1716) / сост. и общая ред. Н. Л. Сухачева. — СПб.: Нестор-История, 2011. — ISBN 978-5-905-986-21-5.
  • Jean-Louis Carra. Histoire de la Moldavie et la Valachie (фр.). — Nouvelle édition. — Neuchâtel: Société typographique de Neuchâtel, 1781.
  • William Wilkinson. An Account of the Principalities of Wallachia and Moldavia (англ.). — London: Longman, 1820.
  • Пушкин А. С. Старый муж, грозный муж… // Московский телеграф. — 1825. — № 21. — С. 69.
  • Anton Pann. Poezii deosebite sau Cântece de lume (рум.). — București, 1831.
  • François Rouschitzki. Musique orientale: 42 Chansons et Danses Moldaves, Valaques, Grecs et Turcs traduites, arranjées et dediées à son Excelence Monsieur de Kisseleff (фр.). — Iași: Tipografia Institutului Albinei, 1834.
  • Anton Pann. Poezii deosebite sau Cântece de lume (рум.). — 2 ed. — București, 1837.
  • Charles Mikuli. Douze airs nationaux roumains. Ballades, chants de bergers, airs de danse etc. Recueillis et transcrits pour le piano (фр.). — ок. 1855.
  • Franz Liszt. Des Bohémiens et de leur musique en Hongrie (фр.). — Paris: Librairie Nouvelle, 1859.
  • Nicolae Filimon. Lăutarii şi compoziţiunile lor (1864) (рум.) // Rromii în muzica românească. Antologie de texte şi sinteze / Eugenia Maria Paşca, Vasile Ionescu. — Iaşi: Artes, 2008. — Nr. 125—128.
  • Karl. Vrais Tsiganes (фр.) // La Vie Parisienne. — Paris, 1874. — 28 novembre (no 48). — P. 673—674.
  • Teodor T. Burada. Cronica muzicală a orașului Iași (рум.) // Convorbiri Literare. — Iași, 1888. — 1 martie. — P. 1084—1087.
  • Maurice Montégut. La musique dans les cafés (фр.) // Revue de l’Exposition Universelle de 1889. — 1889. — 1 août (vol. 2).
  • Béla Bartók. Cântece poporale româneşti din comitatul Bihor (Ungaria) (рум.). — Bucureşti: Socec & comp. şi C. Sfetea, 1913.
  • Eugen Lovinescu. Costache Negruzzi. Viaţa şi opera lui (рум.). — Bucureşti: Editura Institutului de Arte grafice „Minerva", 1913.
  • Леопольд Ауэр. Среди музыкантов = My long life in music. — М.: Издательство М. и С. Сабашниковых, 1927. — С. 12.
  • Mihail Gr. Posluşnicu. Istoria musicei la români (рум.). — București: Cartea Românească, 1928.
  • Constantin Brăiloiu. Le rythme Aksak (фр.) // Revue de Musicologie. — 1951. — Décembre (vol. 33, no 99/100). — P. 71—108.
  • Anton Pann. Сântece de lume (рум.) / Gh. Ciobanu. — București: Editura de Stat pentru Literatură și Artă, 1955.
  • Tiberiu Alexandru. Instrumentele muzicale ale poporului romîn (рум.). — Bucureşti: Editura de stat pentru literatură şi artă, 1956.
  • В. П. Горчаков. Воспоминание о Пушкине // А. С. Пушкин в воспоминаниях современни­ков.. — М.: Художественная литература, 1974. — Т. 1. — С. 263.
  • Tiberiu Alexandru. Vechi relaţii muzicale între Ţările Româneşti şi Orientul Apropiat (рум.) // Folcloristică, Organologie, Muzicologie: Studii. — Bucureşti: Editura muzicală, 1980. — Nr. 2. — P. 252—275.
  • Robert Garfias. Survivals of Turkish Characteristics in Romanian Musica Lautareasca (англ.) // Yearbook for Traditional Music. — 1981. — Vol. 13. — P. 97—107.
  • Народные песни и танцы в записи Ф. Ружицкого [Ноты] / под ред. Б. Я. Котлярова. — Кишинёв: Литература артистикэ, 1981.
  • Пушкин — П. А. Вяземскому. Вторая половина (не позднее 24) сентября 1825 г. // Переписка А. С. Пушкина. — М.: Художественная литература, 1982. — Т. 1.
  • Corneliu Dan Georgescu. Jocul popular românesc. Tipologie muzicală și corpus de melodii instrumentale (рум.). — București: Editura muzicală, 1984.
  • Speranța Rădulescu. Taraful şi acompaniamentul armonic în muzica de joc (рум.). — București: Editura Muzicală, 1984. — (Colecția națională de folclor).
  • Котляров Б.Я. Молдавские лэутары и их искусство. — М.: Советский композитор, 1989.
  • Max Goldin. On Musical Connections Between Jews and the Neighboring Peoples of Eastern and Western Europe (англ.) / Robert A. Rothstein. — Amherst: University of Massachusetts, 1989.
  • Walter Z. Feldman. Bulgareasca/Bulgarish/Bulgar: The Transformation of a Klezmer Dance Genre (англ.) // Ethnomusicology. — University of Illinois Press, 1994. — Vol. 38, no. 1. — P. 1—35.
  • Speranța Rădulescu. Gypsy Music versus the Music of Others (англ.) // Martor (The Museum of the Romanian Peasant Anthropology Journal). — București, 1996. — Vol. 1. — P. 134—145.
  • Speranța Rădulescu. Traditional Musics and Ethnomusicology: Under Political Pressure: The Romanian Case (англ.) // Anthropology Today. — Royal Anthropological Institute of Great Britain and Ireland, 1997. — December (vol. 13, no. 6). — P. 8—12.
  • Viorel Cosma. Lăutarii de ieri şi de azi. — Ed. a 2-a, rev. şi adăugită. — Bucureşti: Ed. DU Style, 1996. — 383 с. — (Colecţia Destine). — ISBN 978-973-9246-05-7.
  • Набоков В. В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». — СПб.: Искусство-СПБ, 1998. — ISBN 9785210014900.
  • The New Grove Dictionary of Music and Musicians (англ.) / Stanley Sadie, John Tyrrell. — 2nd ed. — New York: Macmillan Publishers Limited, 2001. — ISBN 0-333-60800-3.
  • Margaret H. Beissinger. Muzică Orientală: Identity and Popular Culture in Postcommunist Romania (англ.) // Balkan Popular Culture and the Ottoman Ecumene. Music, Image, and Regional Political Discourse / Donna A. Buchanan. — Lanham: The Scarecrow Press, Inc., 2007. — P. 95—141. — ISBN 978-0-8108-6021-6.
  • Vasile Chiseliţă. Interferenţe culturale evreieşti în muzica traditională de dans din Basarabia şi Bucovina (рум.) // Anuarul Institutului de Etnografie şi Folclor “Constantin Brăiloiu”. — Bucureşti: Editura Academiei Române, 2008. — Т. 19. — P. 201—222.
  • Vasile Chiseliță. Fenomenul lăutăriei și tradiția instrumental (рум.) // Arta muzicală a Moldovei. Istorie și modernitate. — Chișinău: Grafema Libris, 2009. — P. 73—99. — ISBN 978-9975-52-046-1.
  • Vasile Chiseliță. Repertoriul muzical păstoresc [Пастуший музыкальный репертуар] (рум.) // Arta muzicală a Moldovei. Istorie și modernitate. — Chișinău: Grafema Libris, 2009b. — P. 235—272. — ISBN 978-9975-52-046-1.
  • Diana Bunea. Tradiția lăutărească din Republica Moldova: Istorie și contemporaneitate. Teze рreliminarii (рум.) // RevART. — Timișoara: Aegis, 2010. — Nr. 1. — P. 25—38.
  • Anca Giurchescu, Speranţa Rădulescu. Music, Dance, and Behaviour in a New Form of Expressive Culture: The Romanian Manea (англ.) // Yearbook for Traditional Music. — 2011. — Vol. 43. — P. 1—36.
  • Speranţa Rădulescu. Taifasuri despre muzica ţigănească (рум.). — București: Paideia, 2015. — ISBN 978-606-748-073-3.
  • Walter Z. Feldman. Klezmer: music, history and memory (англ.). — New York: Oxford University Press, 2016. — ISBN 978-0-19-024451-4.
  • Manele in Romania: Cultural Expression and Social Meaning in Balkan Popular Music (англ.) / Margaret H. Beissinger, Speranța Rădulescu, Anca Giurchescu. — Lanham: Rowman & Littlefield, 2016. — (Europea: Ethnomusicologies and Modernities). — ISBN 978-1-4422-6708-4.
  • Лэутары // Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов. — М. : Большая российская энциклопедия, 2004—2017.
  • Essena L. Setaro. Solo Violin Works Influenced by Romanian Lăutari Music. Doctoral dissertation (англ.). — University of South Carolina, 2018.
  • Walter Z. Feldman. Klezmer Tunes for the Christian Bride: The Interface of Jewish and Romanian Expressive Cultures in the Wedding Table Repertoire from Northern Bessarabia (англ.) // Revista de etnografie și folclor. — București: Editura Academiei române, 2020. — No. 1—2. — P. 5—35.
  • Bernard Lortat-Jacob, Laurent Aubert. Deux hommages à Speranța Rădulescu (1949-2022) (фр.) // Cahiers d'ethnomusicologie. — Ateliers d'ethnomusicologie, 2022. — No 35. — P. 277—286.
  • Margaret H. Beissinger. “Songs of Pain”: Muzica Lăutărească and the Voices of Romica Puceanu and Gabi Luncă (англ.) // Music & Minorities. — 2024. — Vol. 3. — P. 1—26. — doi:10.52413/mm.2024.33.
  • Florin Iordan. Reviving nineteenth-century Wallachian and Moldavian urban music (англ.) // The Routledge Handbook of Popular Music and Politics of the Balkans / Ed. Catherine Baker. — London — New York: Routledge, 2025. — P. 105—115. — ISBN 978-1-003-32816-2.
Внешние ссылки
Видео

Дополнительная литература

  • Constantin Zamfir, Ion Zlotea. Metodă de cobză (рум.). — Bucureşti: Editura de stat pentru literatură și artă, 1955.
  • Котляров Б. Я. Голос родной земли // Вопросы музыкально-исполнительского искусства. — М.: Издательство Музыка, 1967. — Вып. 4. — С. 46—98.
  • Страницы истории румынской музыки / cост., ред., автор введения и коммент. Р. Э. Лейтес. — М.: Музыка, 1979.
  • Robert Garfias. Dance among the Urban Gypsies of Romania (англ.) // Yearbook for Traditional Music. — 1984. — Vol. 16. — P. 84—96.
  • Margaret H. Beissinger. The art of the lăutar: the epic tradition of Romania (англ.). — New York: Garland Publishing, 1991. — (Harvard Dissertations in Folklore and Oral Tradition). — ISBN 978-0824-02-897-8.
  • Bernard Lortat-Jacob. Musiques en fête. Maroc, Sardaigne, Roumanie (фр.). — Nanterre: Société d'ethnologie, 1994. — (Hommes et musiques: Collection de la Société Française d'Ethnomusicologie, 1). — ISBN 9782901161462.
  • Vasile Chiseliță. Muzica instrumentală din nordul Bucovinei. Repertoriul de fluier (рум.). — Chișinău: Știința, 2002. — ISBN 9975-67-256-6.
  • Victor Ghilaș. Din istoria muzicii tradiționale (рум.) // Arta muzicală a Moldovei. Istorie și modernitate. — Chișinău: Grafema Libris, 2009. — P. 17—65. — ISBN 978-9975-52-046-1.
  • Diana Bunea. Coordonate stilistice interpretative ale formațiilor lăutărești din Edineț, nordul Republicii Moldova (рум.) // Congresul Internațional de Muzicologie. — 2014. — Nr. 2. — P. 5—9. — ISSN 2285-6269.
  • Muzica Lautareasca; Muzica Populara (Romania) // Bloomsbury Encyclopedia of Popular Music of the World. Genres: Europe (англ.) / Paolo Prato, David Horn, John Shepherd. — London: Bloomsbury Publishing, 2017. — Vol. 11. — ISBN 9781501326103.
  • Muzica lăutarească cu lăutarii vechi și noi (рум.). lautari.ro. Архивировано 23 февраля 2025 года.
Эта статья взята у (из) Wikipedia. Текст лицензируется по Creative Commons - Attribution - Sharealike. К медиа файлам могут применятся дополнительные условия.