Почувствуй её любовь

Сценарий к «Почувствуй её любовь» написал соавтор сериала «Одни из нас» Крэйг Мэйзин, а его режиссёром стал Стивен Уильямс^[6]. Сценаристы чувствовали, что решение Элиз пожертвовать своим сыном является противоположностью решению Джоэла спасти Элли в первом сезоне.^[7]:6:23 Уильямс считал, что двусмысленность сцены отражает дезориентацию зрителей и персонажей^[8]. Сцены конфликта между Серафитами и ВОФ — например, гора из мёртвых Серафитов возле стены — были частично вдохновлены сценами из фильма «Иди и смотри» (1985)^[1]:19:00.

Споры грибка, через которые распространяется инфекция в играх, в сериале были заменены на усики, однако споры были вновь введены в «Почувствуй её любовь», поскольку сценаристы хотели воссоздать тот момент, когда Нора осознаёт, что у Элли иммунитет и что споры на неё не влияют. Нил Дракманн, соавтор сериала, который также был одним из сценаристов и режиссёров игры, чувствовал, что повторное введение спор сохраняло динамику и драматизм угрозы, поскольку мир продолжает меняться вокруг персонажей.^[1]:4:09 Сцена в подвале больница была во многом похожа на сцену из игры, хотя некоторые диалоги были изменены из-за изменений в хронологии сериала. Мэйзину понравилось, что при красном освещении глаза Элли казались чёрными.^[1]:50:10 Он и монтажёр Тимоти А. Гуд называли Элли «детёнышем акулы» в этой сцене из-за тьмы и смерти в её глазах^[9].

Мэйзин рассмотрел несколько альтернатив песне Pearl Jam «Future Days», однако Дракманн счёл, что короткий отрывок будет более эффективным, и они оценили более глубокий смысл текста песни.^[1]:13:33 Мэйзин хотел, чтобы эта сцена подразумевала возрождение тёмной стороны Элли и её стремления карать. Когда они просматривали сцену вместе с Гудом, они услышали низкий гул, который, как предположил Мэйзин, был добавлен Гудом; на самом деле звук исходил из другой комнаты, где Эмили Мендес монтировала седьмой эпизод сезона. Они взяли этот звук и добавили его в эпизод «Почувствуй её любовь», что Мэйзин счёл счастливой случайностью^[1]:14:08. В титрах эпизода звучит песня Pearl Jam «Present Tense (Redux)», что является новой версией их песни 1996 года; 12 мая 2025 года группа выпустила мини-альбом с этой песней^[10].

Когда Мэйзин писал сцену с Серафитами в лесу, он вспоминал, что чувствовал, когда играл в эту игру и слышал их свист^[1]:35:54. Команда звукорежиссёров сериала встретилась со звуковым отделом Naughty Dog, который создал свистящий язык для Серафитов при создании игры, чтобы изучить этот язык и обменяться ресурсами; для эпизода свисты были перезаписаны. Некоторые свисты были слегка изменены, чтобы добиться более глубокого эмоционального воздействия, а не точности, но в основном они были похожи на те, что звучали в игре.^[1]:36:32 Сценаристы хотели включить насилие — например, когда Серафиты выпускают кишки солдату ВОФ — не ради того, чтобы лишь шокировать зрителей, а для того, чтобы оно оказало воздействие на зрителей и персонажей^[1]:38:23. Решение о том, чтобы в Дину попала стрела, было обусловлено стремлением сериала сосредоточиться на реализме, поскольку Элли, будучи раненой стрелой, как в игре, не смогла бы продолжать своё путешествие^[1]:42:09.

Белле Рамзи, которая исполняет роль Элли, понравилось работать с Уильямсом из-за его открытости в постановке сцен, позволяющей актёрам совместно следовать своим инстинктам, а не предписанным путям.^[7]:5:17 Рамзи оценила возможность исследовать жестокость Элли, контрастируя со своим собственным поведением, и чувствовала, что Элли не нравится, что она становилась всё больше похожей на Джоэла в своей склонности к насилию.^[11] Изабела Мерсед репетировала монолог Дины о своей семье в течение двух месяцев перед началом съёмок,^[1]:21:54 стремясь произнести его в непринуждённой манере, думая, что Дина избежит мелодраматизма. Она считала важным установить, что несмотря на кажущуюся уравновешенность, Дина также стремится отомстить, подобно Элли,^[12] хотя она ощущала, что смерть её семьи «должна была стать сигналом, который вызвал бы другой отклик», а не оправданием для мести.^[13] Мерсед чувствовала, что прямолинейность Дины была способом справиться с её травмой,^[14] а прикосновение Элли к её щеке позволило ей снять напряжение и горе^[12]. Янг Мазино, который играет Джесси, считал, что персонаж был больше раздражён стремлением Элли и Дины к месте, чем развивающимися романтическими отношениями между ними^[15].

Тати Габриэль, которая играет Нору, была на волосок от смерти во время съёмок и вспоминала, что в то время её «мозг находился немного между сознанием и бессознательным состоянием».^[16] Она подошла к первым сценам Норы в эпизоде так, будто она испытывала диссоциацию, разрываясь между справедливостью и жестокостью смерти Джоэла.^[16] Она чувствовала, что поведение Норы было продиктовано её преданностью Эбби и её отцу, поскольку она считала, что убийство Джоэлом Цикад «обрекло мир на гибель»^[17]. Габриэль изобразила извинения Норы перед Элли как искренние, полагая, что Нора также была травмирована жестокостью гибели Джоэла^[17], хотя и считала, что он заслуживал правосудия за свои поступки^[18]. Габриэль понравились экшн-сцены, которые потребовали нескольких дублей; ей казалось, что Нора должна была бегом спасать себя, но её попросили замедлить темп^[19]. Когда Габриэль неправильно приземлилась в шахте лифта, Уильямс, который был осторожен в плане трюков, остановил съёмки на целый день, несмотря на настойчивость Габриэль продолжать съёмки, так как его «сердце больше не выдержит этого»^[18].

Габриэль «углубилась в детали» вместе с Мейзином по поводу заражения Норы спорами, желая убедиться, что детали были точными^[18]. Нора начинает дёргаться, когда инфекция поражает её мозг; Габриэль считала, что сочетание эмоциональной и физической игры было «вероятно самой сложной вещью, которую [ей] когда-либо приходилось делать как актрисе»^[18][19]. Когда Нора понимает, что у Элли иммунитет, Уильямс и Мэйзин объяснили Габриэль эту сцену так, как будто Нора была слегка сомневающейся христианкой, которая увидела Иисуса Христа или лик Божий^[1]:50:53. По мнению Габриэль, Нора поняла, что у неё нет надежды, узнав, что Элли уже знала о действиях Джоэла, поскольку это означало, что её целью была исключительно месть. Она вспомнила, что решимость в глазах Рамзи помогла ей ощутить эмоции Норы, когда та умоляла Элли^[17]. Габриэль настаивала на том, чтобы Рамзи сильнее била по ней во время съёмок, считая это справедливым после того, как она сама удерживала Рамзи в течение нескольких часов во время съёмок второго эпизода^[18]. Они репетировали сцену вместе, однако они не хотели влиять на работу друг друга, предпочитая оставаться честными в своей игре^[19].

Съёмки проходили в Даунтаун-Ванкувере в июле и августе 2024 года^[20][21]

Производство эпизода началось примерно в мае 2024 года.^[22] Главный оператор-постановщик сериала Ксения Середа работала над эпизодом вместе с Уильямсом.^[23] Съёмки проходили в Даунтаун-Истсайде 12 июля, 13 июля они были перенесены в Стэнли-парк, а 25 июля — в Даунтаун-Ванкувер.^[20][24] С 25 по 27 июля часть парка Харбор-Грин в Кол-Харборе была закрыта для съёмок, во время которых были использованы несколько заброшенных автомобилей и растительность.^[20][25] Для съёмок сцен в парке Серафитов был использован Стэнли-парк, который, по мнению главного менеджера по местам съёмок Николь Шартран, отражал идею «разрастания растительности в городской среди».^[7]:3:07 Уильямс позаботился о том, чтобы сцена строилась вокруг персонажей, чтобы избежать ощущения, будто это «всего лишь большая постановочная экшн-сцена».^[8]

Съёмки проходили в Нью-Уэстминстере 28 июля, в театре «Орфеум» — 29 июля,^[26] а также вокруг улиц Кордова и Кэмби в Гастауне с 9 по 13 августа.^[21][27] Команды по визуальным эффектам состарили театр на компьютере, сохранив при этом некоторую чистоту, чтобы продемонстрировать его сохранность. Мэйзин и Дракманн были довольны сходством локации с версией из игры; некоторые элементы были созданы художником-постановщиком Доном Макоули и его командой, чтобы они больше соответствовали элементам из игры, среди которых дизайн ковра.^[1]:16:55

Сцена со сталкерами была снята на бывшей молочной фабрике в Британской Колумбии, где хранились некоторые костюмы и реквизит, которые были использованы в первом сезоне сериала «Сёгун».^[1]:24:32 Глаза сталкеров были созданы таким образом, чтобы они отражали свет ночью, подобно животным вроде собак и овец; Мэйзин хотел, чтобы они выглядели реалистично, а не как у Джав из «Звёздных войн», а Дракманн считал, что это отражает инфекцию, разъедающую их глаза наподобие катаракты.^[1]:28:40 Исполнители ролей сталкеров отрабатывали свои движения, чтобы они были похожи на танец.^[7]:1:00 Когда появляется Джесси, Середа использовала устройство от Lensbaby, чтобы исказить объектив и создать размытый эффект головокружения, чтобы отразить замешательство Элли, из-за которого она на мгновение принимает Джесси за Джоэла.^[1]:29:32

Премьера эпизода состоялась на канале HBO 11 мая 2025.^[6] На линейном телевидении эпизод посмотрели 652 000 зрителей, а его рейтинг составляет 0,14.^[28]

Несколько обозревателей высоко оценили игривую химию между Элли и Диной, которую показали Белла Рамзи (слева) и Изабела Мерсед (справа) соответственно^[29][30][31]

«Почувствуй её любовь» получил рейтинг 95% на сайте Rotten Tomatoes на основании 19 отзывов.^[32] Бринна Адамс из Den of Geek написала, что эпизод «проделал феноменальную работу по подготовке почвы для грядущих ставок»,^[29] а Саймон Карди из IGN назвал его «хорошим эпизодом, но не на таком же высоком уровне», как предыдущий.^[2] Кэти Долл из Comic Book Resources (CBR) посчитала этот эпизод самым слабым в сезоне на сегодняшний день, но отметила, что «тот факт, что он всё ещё великолепен, свидетельствует о качестве шоу».^[5] Бен Трэверс из IndieWire похвалил режиссуру Уильямса, особенно в сцене со сталкерами и появлении Джесси.^[33] Некоторые критики высоко оценили изображение спор в подвале;^[2][34][35] Алан Сепинуолл из «Rolling Stone» назвал это одним «самых запоминающихся, жутких и отвратительных образов» сериала.^[36] Кеннет Шепард из Kotaku похвалил использование мелодии «Vanishing Grace», звучавшей при встрече с жирафом,^[c] в сцене, где Элли находит гитару.^[37]

Алекс Залбен из «Total Film» описал выступление Рамзи в сцене в подвале больницы как «подобное змее, сбрасывающей свою кожу»,^[38] а Кэролайн Сиде из The A.V. Club описала его так, «как будто Элли диссоциировалась» и «превратилась в Эбби».^[3] Виктория Кеннеди из Eurogamer похвалила Рамзи за то, как она изобразила «ухудшающее психическое состояние и отчуждённость» Элли,^[4] а Кайя Шуньята из The Daily Beast назвал её «идеальной актрисой, способной воплотить это погружение в безумие», сославшись на сочетание в ней жестокости и очарования.^[39] Долл из CBR почувствовала, что это развеяло любые сомнения относительно способности Рамзи изображать гнев Элли,^[5] хотя Карди из IGN и Мэри Кассель из Screen Rant не были убеждены в этом, что Карди частично объяснил это сценарием, делающим Элли похожей на ребёнка.^[2][40] Несколько обозревателей похвалили сценарий и игру Рамзи Мерсед, которые передавали флиртующие отношения между Элли и Диной,^[29][30][31] хотя Шепард из Kotaku чувствовал, что они были ослаблены ускоренным темпом развития их отношений в изменённой хронологии сериала.^[37] Сиде из The A.V. Club посчитала, что их осознанность делает их безрассудство менее приятным.^[3] Кеннеди из Eurogamer высоко оценила то, как Габриэль изобразила страх и непокорность,^[4] а Долл из CBR оценила дополнительную характеризацию её персонажа.^[5] Сиде из The A.V. Club сочла монолог Дины «почти академичным в плане анализа её мотиваций» и подумала, что он был бы более эффективным, если бы это был флэшбэк,^[3] а Кассель из Screen Rant сочла его прямолинейным в плане «идеального морального компромисса, который хочет услышать Элли», но необходимым для персонажа и зрителей.^[40] Некоторые критики назвали появление Джесси нарочитым воплощением deus ex machina,^[36][3] а Шепард из Kotaku чувствовал, что его личность была сделана более жёсткой, чем у его версии из игры, чтобы действия Элли были более удобоваримыми.^[37]

Несколько критиков похвалили зловещий и леденящий душу пролог эпизода^{[29][40][41][42]} и сцену со сталкерами.^[2][33][43] Обозреватели оценили введение спор,^[4][5] хотя Карди из IGN счёл их несущественными и ненужными.^[2] Некоторые посчитали этот эпизод медленным в развитии повествования;^[5][36] Ноэль Мюррей из The New York Times посчитал, что повторяющийся сеттинг Сиэтла сделал сюжет «утомительным» и «немного зацикленным»,^[31] а Джошуа Ривера из «Vanity Fair» счёл темп сбивающим с толку даже для тех, кто знаком с играми.^[44] Сиде из The A.V. Club не понравилось повторение тем из предыдущего эпизода.^[3] Шепард из Kotaku посчитал сцену пыток Норы неглубокой по сравнению с версией из игры, сославшись на добавленную в неё экспозицию, и счёл её «самым ужасающим примером тенденции The Last of Us подвергать чернокожих персонажей худшей участи».^[37] Карди из IGN посчитал, что если оставить жестокость за кадром, то это уменьшит её воздействие и защитит образ Элли, по сравнению с тем, как это не защитило Эбби во время убийства Джоэла. Он счёл сцену в парке Серафитов впечатляющей, а её дизайн напоминает фильмы «Апостол» и «Список смертников».^[2] Сепинуолл из «Rolling Stone» неодобрительно сравнил Серафитов с более поздними сезонами «Ходячих мертвецов» и посчитал, что акцент на ВОФ был несбалансированным: достаточно, чтобы отвлечь внимание от главных героев, но недостаточно, чтобы развить их в достаточной степени.^[36] Брэди Лангманн из «Esquire» посчитал, что война между Серафитами и ВОФ стала запутанной из-за разделённого фокуса между группами.^[34] Некоторые критики задались вопросом, как персонажи смогли ускользнуть от солдат ВОФ, и при этом никто не был подстрелен или пойман.^[2][3]